Цена империи. Фактор нестабильности - Влад Тарханов Страница 48

—Неужели Михаил хочет загребать жар нашими руками? Он настолько наивен?— поинтересовался кардинал Рампола.

—Нет, его интересует возможности нашей разведки. Его же пока что находится в весьма паршивом состоянии. А вот информация его интересует. Учитывая события в Лондоне, у него есть какие-то возможности по устранению неугодных лиц. Даже весьма влиятельных. Но вот информация…

—То есть, он хочет получить нечто ценное, не предлагая ничего ценного взамен? Насколько я понимаю, католическая церковь и так должна получить статус одной из равнозначных конфессий, то зачем нам напрягаться?— почти прорычал Янсен.— Михаил ставит свою власть на одну ступень с папской, и вообще, судя по тону его посланий, даже выше оной! Это недопустимо!

—Я думаю, что нам надо продолжать свою политику по ослаблению Восточной империи,— голос кардинала Рампола был как обычно тих, но заставил всех собраться.— Сближение с Михаилом — недальновидный шаг. Насколько я понимаю, он мешает слишком многим. А что будет после него… Это будет видно.

Я посмотрел на папу, он всё так же улыбался, при этом голова его немного покачивалась, как будто одобряла последние слова своего любимца.

—Как генерал ордена,— решился высказаться,— не могу не согласиться с мнением брата Мариано. Мы видим в церковной политике Михаила отзвуки иосифизма ^[29], только на московский манер. На невысказанный вопрос могу сказать, что у ордена нет возможности сейчас напрямую способствовать смене монарха, да и видимой кандидатуры, удовлетворяющей нас, пока что нет. Но подготовить почву для этого в наших силах. Завещание императора Александра готово. Мы можем начинать операцию по дискредитации власти русского монарха.

—Вы всё просчитали, брат Ян?— поинтересовался кардинал Рампола.

—Я уверен, что никто не сумеет выйти на связь между Святым Престолом и этим завещанием, брат Мариано.

—А если всё-таки что-то всплывёт? Михаил может, например, запретить католичество на землях своего государства?— поинтересовался Янсен.— Говорят, что русский император способен на решительные поступки, причем весьма решительные!

—Наши друзья готовы поддержать эту операцию с завещанием, более того, он уверены, что в ближайшее время Михаил будет слишком занят иными проблемами и пытаться ущемить еще и католиков, это вызвать волнения в Польше, а на это у него просто не будет сил. Так что риск минимален,— внезапно высказался кардинал Ньюмен. Так вот зачем он нужен, чтобы озвучить поддержку наших планов со стороны влиятельных друзей с острова. Логично. Если Михаил предложил папскому престолу объединиться против банкиров Сити, то папа объединяется с банкирами против русского монарха!

—Брат Ян! Эта ваша операция должна быть проведена с ювелирной точностью. Да будет так!

И мне показалась, что всегда радушная улыбка Его Святейшества стала напоминать волчий оскал.

* * *

Париж. Бульвар Капуцинов, 12. Отель «Интерконтиненталь». 19 марта 1881 года.

Луи-Эрнест Гамель

Конференц-зал отеля, построенного совершенно недавно, в канун Всемирной выставки, был заполнен до отказа. Открывала отель сама императрица Евгения. Так что номера тут были обставлены весьма пафосно и дорого. Своеобразная визитная карточка французской роскоши и величия. Конечно, величие было подпорчено злополучными германцами, но богатство пока еще было неоспоримо! А в уютном «Кафе де ля Пэ» (кафе мира) тут можно было встретить самых знаменитых французских писателей, одни только имена Ги де Мопассана, Оскара Уайльда, Марселя Пруста, Эмиль Золя, я никого не забыл? Конечно же забыл… в это месте сбегалась почти вся творческая богема нашего великого города. Что привело сюда меня, редактора «Свободного человека»? Нюх на сенсации, господа. Есть у меня такой нюх! Впрочем, вместе с моим другом, Луи Бланом, стоя у руля сего издания я заметил, что человек весьма падкое до всего нового существо. А тут явно намечалось что-то интересное. Мне шепнул об этом Макс, два дня назад. И вот я здесь. Удалось даже нашего фотографа, Мишеля, задействовать. Ну вот, всё, как всегда. Время ровно час дня пополудни, а никого еще нет, только журналисты…

Но вот выходит подтянутый господин в дорогом костюме, сшитом на заказ, несомненно, его портной входит в десятку лучших в Париже. Вышедший лыс, носит пенсне, нос перебит, как будто он постоянно занимался боксом. Голос громкий, как рявкнул — так сразу же в зале установилась тишина.

—Дамы и господа! Прошу внимания и тишины! Сейчас перед вами с заявлением выступит вдовствующая императрица Российской империи, Екатерина Михайловна.

В зале шум, шорохи, глупые улыбки. Что это за розыгрыш? Кто это такая? И вообще… Откудова, чего это вдруг? На секунду мне показалось, что мы присутствуем при начале какого-то очередного фарса. Розыгрыша. Кажется, надо будет Максу намять бока, а то совсем обнаглел, сливать мне подобное дерьмо! Но тут я натолкнулся на взгляд говорившего. Он молча всматривался в толпу журналистов, как будто берет нас на прицел. От этого взгляда так повеяло смертью, что пробрало всех присутствующих. Говорящий выдержал небольшую паузу, после чего сделал красивый жест, развернулся, введя в зал довольно моложаво выглядевшую женщину, красивую, статную, видимо, начавшую полнеть, но в целом весьма недурственную.

—Дамы и господа! Вдовствующая императрица Российской империи Екатерина Михайловна Долгорукова-Романова!

Вот тебе и сюрприз! Это что, та самая… Та самая? Фаворитка императора Александра? Но почему она императрица вдовствующая? Императрица погибла вместе с императором. Или я что-то не понимаю, или тут затевается что-то действительно интересное! Женщина заговорила. В зале установилась мертвая тишина. Говорила женщина негромко, но ее слова были слышны всюду, тем более, что зал не настолько уж и огромный, в нем орать не надо. Достаточно просто говорить. Французский у нее весьма приличный, конечно же, любой скажет, что это не ее родной язык, но учили ее хорошо, и произношение у нее более чем приличное.

—Дамы и господа! Я собрала вас потому, что моё терпение истощилось. Я слабая женщина, чудом оставшаяся в живых после страшного покушения на жизнь моего супруга, вынуждена скрываться в вашей прекрасной стране. Я долго молчала. Но даже моему терпению есть свой предел. Дело в том, что мой супруг, да, да, супруг, потерпите минуту и не перебивайте меня, я все скажу…

Несколько эмоциональных выкриков с места, но тут же устанавливается тишина. Женщина подходит к столику, отпивает из стакана воды, которую как-то незаметно налил сопровождающий ее мужчина. После чего продолжает, на этот раз ее голос звучит более четко и уверенно.

—Покойная жена императора Александра была при смерти. Наши отношения зашли настолько далеко, что я жила в одном дворце с мужем, и только по счастливой случайности избежала смерти. Примерно за неделю до того трагического момента…