Интроверт. Выйти из тени - Родион Кудрин Страница 47

Саратов, 20 июля 2006 года (четверг), 22:20.

В углу тёмной комнаты, на полу, среди разбросанных вещей сидела до смерти напуганная девушка, которая словно ребёнка нежно прижимала к груди мягкую игрушку. Она никак не могла унять дрожь во всём теле и время от времени всё ещё всхлипывала. На её джинсах были видны многочисленные порезы, сквозь которые сочилась кровь, быстро перекрашивая ткань из светло-голубого в багряно-красный. Когда-то белоснежная футболка теперь выглядела просто обтягивающими тело грязно-серыми лохмотьями, которые были безвкусно раскрашены чёрными пятнами и красными разводами. Ткань промокла насквозь и в точности повторяла форму тела. На шее и руках были жуткие ссадины и кровоподтёки, а из рваной раны на правой щеке кровь капала на живот, расплываясь во все стороны красным пятном. Высокие чёрные сапоги, которые были разорваны в нескольких местах, покрывал свежий слой пыли. В лунном свете неподвижные глаза ярко блестели от слёз. До предела расширенные зрачки были похожи на зияющие чёрные дыры. За длинными слипшимися ресницами скрывался океан боли и ужаса от того кошмара, который пришлось пережить всего минуту назад. Длинные светлые волосы сильно растрепались и превратились в сосульки, которые словно безжизненная соломенная вуаль почти полностью закрывали бледное лицо. Весь облик девушки ясно говорил о том, что ей очень плохо.

— Не бойся, Бимка. Я тебя никогда не брошу, — прошептала она своему игрушечному далматинцу. — Посидим здесь немного, а потом пойдём искать наших друзей. Они нас заждались, наверное, и уже волнуются. Ты потерпи ещё немного, ладно? Я тебя скоро накормлю твоими любимыми сосисками. А те злые люди, которые так напугали и обидели нас, уже давно ушли и больше не вернутся.

Погладив своего любимого щенка по голове, девушка попыталась встать, но закачавшись, сразу же прислонилась спиной к стене. С сильным головокружением и подкатившей к горлу тошнотой удалось справиться с большим трудом лишь через несколько минут. Она отдышалась, откинула волосы с лица и невидящими глазами посмотрела вдаль сквозь разбитое стекло.

— Ну что, Бимка, совсем расклеилась твоя Кира? — усмехнувшись, спросила девушка у своего молчаливого друга. — Подожди минутку, я сейчас немного постою, и мы с тобою уйдём из этого ужасного места. Ты только не бойся. Видишь, я сама уже совсем не боюсь. Мне теперь ничего не страшно. Прости, что я тебя совсем испачкала. Мы всё исправим. Только бы добраться до наших друзей — Славы и Егора, правда?

Кира взяла своего щенка правой рукой подмышку, а левой — подняла с пола окровавленный меч. Опираясь на него, как на посох, она вышла из комнаты и стала медленно спускаться по лестнице. Битое стекло под ногами с неприятным скрежетом раскалывалось на мелкие осколки, а от запаха гари вновь усилилась тошнота. Когда она вышла из подъезда на улицу, то зажмурилась от яркого света луны и некоторое время стояла на месте, чтобы глаза начали хоть что-то видеть. Повернувшись к дому лицом, Кира захотела в последний раз взглянуть на то место, где от зверской руки зомби сегодня погибли её родители, и куда она уже никогда не вернётся. Глаза наткнулись на знакомую табличку с надписью «ул. Московская, 62». «Вот и всё», — подумала она, смахивая слёзы с ресниц.

— Пойдём подальше отсюда, Бимка, — морщась от боли, сказала Кира. — Куда точно, я ещё не знаю. Только как можно дальше от этого проклятого места. Наверняка, очень скоро нам встретится добрый и сильный человек, который поможет сейчас и никогда не предаст потом. Ой… Как же я могла забыть? Тебя ведь надо поскорее искупать и накормить. Потерпи, мой маленький. Я тебя не бро…

Кира оборвала фразу на полуслове и без сознания упала на газон, рядом со входом в «Росэкономбанк». Через несколько мгновений на тротуаре в лунном свете показались три тени, которые стали медленно и неотвратимо приближаться к неподвижному телу. Поравнявшись со входом в банк, одна из теней толкнула другую локтём в бок, от чего все трое незнакомцев повернулись в сторону девушки, лежащей на траве лицом вниз. Правой рукой она сжимала игрушечного далматинца, а рядом лежал окровавленный меч.

— Гвоздь, посмотри сюда! — первым прервал тягостное молчание Океан. — Я уже минут двадцать чувствую довольно сильную боль, которую испытывают несколько человек поблизости. Один из них, по моим ощущениям, только что отключился. Похоже, что именно этой девчонке было очень больно вплоть до момента потери сознания. Надо проверить, жива ли ещё? Кстати, она очень похожа на Киру.

— Да ты что?! Не она это! Хотя и похожа немного, — уже начиная сомневаться, ответил Гвоздь.

— А ей здорово досталось, — сказала Нота и первой подошла к лежащей девушке.

— Осторожно, может это зомби, и она нас заманивает, чтобы убить, — лишь успел ей в след прокричать Гвоздь.

Однако Нота уже перевернула девушку на спину, сделав вид, что не расслышала последнюю фразу, и замерла в ужасе от увиденного.

— Кто же мог сделать с ней такое? Хотя… Я, кажется, уже догадываюсь, кто это был, — сказала Эмилия, быстро мрачнея.

В это время к ним подбежал Гвоздь и сразу же бросился к лежащей девушке.

— Это точно она! Кира! — прошептал он, сжав её в своих объятьях. — Проснись, Кира! Проснись, я здесь, рядом с тобой! Всё будет хорошо, только не умирай сейчас! Открой глаза! Открой, пожалуйста…

— Да, это Кира. А теперь аккуратно положи её на траву, успокойся и не мешай мне, — попросил подошедший Океан, нащупывая пульс и пытаясь обнаружить дыхание. — Если она и жива ещё, то ты её сейчас точно задушишь в своих объятьях. И не тряси её, пожалуйста. Сейчас это не поможет. Ты ведь сам — без пяти минут доктор, и должен это понимать.

— Хорошо, — согласился Гвоздь, неохотно выпуская Киру из рук и уступая место Егору.

Океан с большим трудом сдерживал свои эмоции, поскольку так же, как и Гвоздь, давно знал Киру и очень не хотел, чтобы она умерла прямо на их глазах. Однако пульс был нитевидный, а редкое дыхание периодически прерывалось довольно длительными паузами. Кроме того, Океан по-прежнему чувствовал много боли вокруг, которая мешала ему сосредоточиться.

— Она жива, но находится в критическом состоянии от большой кровопотери и болевого шока, — сказал Егор, поворачиваясь к Гвоздю. — Думаю, что она выживет, если мы прямо сейчас найдём, чем остановить кровотечение.

— Это подойдёт? — сразу спросила Нота, протянув пакет с оставшимся бинтом, ватой и антисептиком. — Извини, осталась только одна ампулу анальгина и один шприц — остальное я уже использовала, потому что голова очень болела.