Отчаяние - Грег Иган Страница 47

– Конечно. Но мы уверены, что это можно сделать научными методами, с помощью логики и соответствующего математического аппарата. Вот что такое антропокосмология: старый информационно-теоретический подход, возрожденный как нечто внешнее по отношению к физике. Может быть, не надо открывать саму ТВ, важнее осмыслить факт, что ТВ существует.

Я подался вперед и, кажется, непроизвольно улыбнулся, зачарованный, несмотря на весь мой скептицизм. То, что она говорит, вздор, но, по крайней мере, восхитительный вздор.

– Но как именно? Какая из возможностей, которые вы собираетесь «тщательно анализировать», может придать теории силу, которой еще нет в природе?

Конрой сказала:

– Вообразите такую космологию. Забудьте о Вселенной, которая начинается с «правильного» Большого взрыва, создающего звезды, планеты, разумную жизнь – и культуру, способную все это осмыслить. Возьмите за исходную точку сам факт, что есть человеческое существо, способное объяснить Вселенную посредством единой теории. Переверните все с ног на голову и считайте единственной данностью существование этого человека.

Я заметил раздраженно:

– Как можно считать это единственной данностью? У вас есть живой человек, и больше ничего. Если дано, что этот человек существует, значит, должна быть и Вселенная, которую он объясняет.

– Вот именно.

Конрой улыбнулась, спокойно и здраво, но у меня волосы зашевелились. Я вдруг понял, что она сейчас скажет.

– От этого человека берет начало Вселенная, распространяясь во всех направлениях, в прошлое и в будущее. Не выплескивается из допространства, не порождается неведомо как при начале времен, а тихо кристаллизуется вокруг одного человека. Вот почему Вселенная подчинена одному закону – теории всего. Ее объясняет один человек. Мы называем его Ключевой Фигурой. Все и вся существует, поскольку существует Ключевая Фигура. Космология Большого взрыва могла бы не привести ни к чему – породить вселенную холодной пыли, вселенную черных дыр, вселенную мертвых планет. Однако Ключевой Фигуре нужно все, что содержит Вселенная – звезды, планеты, жизнь, – чтобы объяснить собственное бытие. Она должна осознать это все, без пробелов, без несоответствий, без противоречий. Вот почему миллиарды людей и впрямь заблуждались. Вот почему мы не живем в космологии каменного века и даже в мире ньютоновской механики. Прежние объяснения недостаточно мощны и связны, чтобы породить Вселенную – и объяснить мозг, способный вместить такое объяснение.

Я сидел и смотрел на Конрой. Мне не хотелось ее обижать, но ничего вежливого на ум не приходило. Это был чистейший культистский треп: с тем же успехом она могла бы объявить, что Вайолет Мосала и Генри Бундо – инкарнации двух враждующих индуистских божеств или что Атлантида восстанет со дна морского и звезды обрушатся, когда будет написано Последнее Уравнение.

Только, если бы она это сказала, вряд ли бы у меня побежали мурашки. Все, что она говорила, было так близко к науке, что я на время оказался обезоруженным.

Она продолжала:

– Мы не можем наблюдать, как возникает Вселенная; мы – ее часть и заперты в пространстве-времени, созданном в момент объяснения. Единственное, что мы надеемся увидеть: как некто впервые осознает ТВ целиком, со всеми вытекающими последствиями, и – невидимо, неощутимо – поймет нас и тем самым создаст.

Вдруг она рассмеялась, разрушив чары.

– Это только теория. Математически она безупречна, но по самой своей сути совершенно не проверяема. Так что, конечно, мы можем ошибаться. Однако теперь вам понятно, почему такие, как Акили, – слишком страстно верящие в правильность этой теории – беспокоятся, чтобы с Вайолет Мосалой ничего не произошло?

Я пошел дальше на юг, к другой трамвайной остановке. Мне надо было немного побродить под звездами, чтобы вернуться обратно на Землю. Даже если Безгосударство нельзя назвать твердой почвой.

Откровения Конрой меня успокоили; наконец-то все ясно и можно больше не отвлекаться от работы.

АК – безобидные сумасшедшие. Забавно было бы упомянуть их в сноске к «Вайолет Мосале», но фильм не разрушится, если их там не будет – как хочет сама Мосала, как хотят они. Зачем оскорблять и ее, и их во имя бесстрашной журналистики – а на самом деле, чтобы вызвать короткую усмешку у пользователей ЗРИнет?

А у Кувале вообще паранойя. Объяснимая, если не простительная. С жизнью потенциальной Ключевой Фигуры лучше не шутить. Вселенная, конечно, не рухнет: если вы умрете, так и не успев «объяснить ее и тем самым создать», значит, это сделает кто-то другой. Однако даже кандидат в творцы заслуживает величайшего почтения; теперь, когда пошли слухи об эмиграции Мосалы в Безгосударство, Кувале видит врагов за каждым выступом рифового известняка.

Я ждал трамвая на пустой улице, глядя сквозь чистый холодный воздух на яркую россыпь звезд – и спутников. Изящные измышления Конрой все еще крутились в голове. Если Мосала – Ключевая Фигура, то правильно она так презирает антропокосмологов. Если ее объяснение Вселенной будет содержать ТВ и больше ничего, тогда все отлично. Если же она примет антропокосмологов всерьез, то выпадет из тугой паутины объяснений, которую плетет для всех нас. Теория всего не будет теорией всего, если под ней останется другой, более глубинный пласт.

А здорово – породить вокруг себя собственную Вселенную: предков (без которых не объяснить свое существование), миллиарды других людей (как естественное логическое следствие; а равно и более дальних родичей – растения и животных), планету под ногами, Солнце, вокруг которого она вращается, другие планеты, звезды и галактики, не столь необходимые для выживания, но позволяющие превратить относительно простую ТВ (которая уместится в одной голове) в более хитрую, которая лучше подойдет мирозданию. Объяснить все это и тем самым пробудить к жизни – дело непростое, и кому охота создавать прежде силу для самого творения: осознать и тем самым создать антропокосмологию, которая поможет осознать и тем самым создать.

Мудрое разделение властей. Пусть метафизикой занимается кто-нибудь другой.

Подошел трамвай. Я сел. Двое пассажиров улыбнулись и поздоровались. Мы немного поболтали. Никто не вытащил оружие и не потребовал денег.

По дороге к гостинице я просмотрел несколько документов в ноутпаде, проверил, все ли цело после отюпочения. Перед поездкой я составил список вопросов к антропокосмологам и, как выяснилось, задал почти все. Остался лишь один – неплохо для человека, привыкшего во всем опираться на электронный костыль, – но все равно досадно.

Кувале, по собственному утверждению, принадлежит к «ортодоксальным АК». Если та дикая метафизика, которой напичкала меня Конрой, – ортодоксальная антропокосмология, то что же исповедуют неортодоксы?

Моя успокоенность пошатнулась. Я услышал лишь одно изложение доктрины АК. Конрой взяла на себя роль рупора, но это не значит, что остальные думают так же. Мне нужно, по меньшей мере, еще раз поговорить с Кувале; но не торчать же перед домом в надежде на случайную встречу.