Война по понедельникам - Антон Первушин Страница 47

«Я понимаю, — оправдывался директор, невероятного объема толстяк в очках и с бородкой, — я понимаю, новые веяния в искусстве, авангард, поп-арт, молодежная культура, НО НЕ ДО ТАКОЙ ЖЕ СТЕПЕНИ!». Заказ сорвался.

А три дня назад приходила Надя. Наверное, мириться. Увидела горы пустых бутылок, неумытые рожи непроспавшихся с вечера собеседников (с болью и дрожью ожидали гонца за пивом), швырнула ключ на пол, бросила через плечо: «Свинья!», ушла, хлопнув дверью.

Ничего теперь Киму не оставалось. Кроме как лезть в петлю.

Кушетка стояла у дальней от окна стены, и пол перед ней был завален окурками, осколками бокалов, засохшими рыбьими хребтами, смятыми тюбиками из-под краски. Присутствовали в том наборе и пустые ампулы: недавние гости отнюдь не являлись представителями высшего света. Но Киму на все это было совершенно наплевать. Он и плюнул. Лежал на кушетке, смотрел в потолок, курил одну за другой папиросы, пока не кончилась пачка.

Звонок в дверь.

Идите вы на хер, думает Ким.

Вставать ему не хочется. Ему хочется умереть.

Не открою, думает Ким. Я страшно заболел. Убыл в творческий отпуск. Уже третий день, как меня закопали.

Еще звонок. Дли-и-инный. Сволочь!..

Пусть хоть дверь ломают, не открою. Вот ведь суки, умереть спокойно не дадут. Что вам всем нужно от бедного оформителя?

Неизвестный продолжал трезвонить. Три коротких звонка, опять длинный, снова три коротких.

Кто это может быть? Кто-нибудь из вчерашних не допил? Ким вдруг разозлился. Ну ты меня достал, звонарь!

С неожиданной энергией Ким вскочил с кушетки, раздавил пальцами тлевший окурок, направился, потирая кулак, в прихожую. Дернул задвижку.

— Здравствуйте! — сказал посетитель.

— Ты ошибся, — Ким хотел захлопнуть дверь, но незнакомец молниеносно просунул носок лакированного ботинка в щель между дверью и косяком.

— Я к вам, Ким, к вам.

Был он маленький, круглый, розовощекий, в тесном по его габаритам костюмчике и с веселыми искорками в глазах.

— Кто вы такой? — спросил Ким злобно, но тут же догадался: — А-а! Александр Демидович переменил решение…

Незнакомец, энергично тесня Кима животиком, проник в прихожую и закрыл дверь.

— Не знаю никакого Александра Демидовича, — жизнерадостно заявил он.

— Тогда какого рожна?..

— Спокойно! Я все объясню, — он вытолкнул Кима в гостиную. — Сколько здесь хлама! — восторженно закричал незнакомец. — Я знал, знал… Так и должно быть. Не имея достойного ориентира, стихийное начало находит выход… как бы это сказать по-русски…

— А тебе какое дело? — грубо оборвал его Ким. — Не нравится — уматывай.

— Почему же, мне очень все нравится, — быстро нашелся маленький пройдоха. — И я убежден, Ким, вы тот самый человек, который нам нужен.

— «Нам»?

— Сейчас объясню.

Только тут Ким заметил у незнакомца огромный черный тубус. Толстяк держал его в одной руке, энергично при этом размахивая другой.

— Неизбежность! — рявкнул незнакомец вдруг. — Вы — Витязь, Ким. И быть Витязем вам предначертано с момента рождения. Неизбежно, рано или поздно, но неизбежно, вы придете к нам…

— Пошел вон, — сказал Ким почти миролюбиво. — Придурок. С лестницы спущу. Собственноручно.

— Что такое? — незнакомец на секунду растерялся.

— Это мой дом, и ни одна собака…

— Подождите, подождите… Вы меня неправильно истолковали, уважаемый Ким. Дело это, конечно, сугубо добровольное. По-другому нельзя. Но у вас столь выраженные данные: художник-авангардист, гордый независимый человек. Поймите…

— Издеваешься?

— Вы не дослушали, Ким…

— Да я тебя знать не хочу, не то что…

— Я объясню. Все просто, все очень просто. Вы — Витязь, а я ваш Оружейник.

— Как?..

Посетитель подмигнул, открыл свой тубус и вытащил из него длинный тяжелый меч…

— Значит, вас не больше, не меньше, а ровно тридцать три человека? — уточнил Антон. — А сколько тогда Оружейников?

— Ну во-первых, мы смертны. И нас порой становится меньше указанного числа. А вот сколько у нас Оружейников, никто специально не подсчитывал. По идее, должно быть столько же. Но кто может знать наверняка?

— Что-то мне напоминает это число…

— Еще бы…

Тридцать три богатыря,

В чешуе златой горя,

Все красавцы молодые

Великаны удалые,

Все равны как на подбор;

Старый дядька Черномор

С ними из моря выходит

И попарно их выводит…

— Вот теперь поговорим о более сложных вещах, — заявил Оружейник, прихлебывая из блюдца и отдуваясь. — Гораздо все сложнее устроено в мире, чем принято думать. Вы, Ким, слышали, конечно, о «Книге перемен»? Там все построено на единстве и извечной борьбе двух начал: темного — инь и светлого — янь. Небо и земля, день и ночь…

— Не только о «Книге перемен», — перебил собеседника Ким язвительно, — но, представьте себе, и Канта почитывали, и Гегеля, и Андреева. Единство и борьба противоположностей, силы света — силы тьмы, Дуггур и Аггур. Все это мы проходили. Давайте по существу. Все равно за посланника Миров Просветления вы не сойдете.

— Повторюсь, — Оружейник поднял ладонь. — Все гораздо сложнее, чем принято считать. И потому сложнее, что нам приходится иметь дело именно с единством. Здесь проявляются нюансы. Судите сами. Порядок и хаос. Вроде бы понятно: порядок, закон суть олицетворение разумного начала; хаос, бардак суть олицетворение стихийного. Одно — добро, другое — зло. Ну а если приглядеться? Без стихии нет движения, прогресса. Прогресс по смыслу своему — стихия. Да и разум, кстати, тоже. Упорядоченно мыслят только компьютеры, но ведь мы, люди, не считаем их разумными. А порядок, доведенный до абсолюта? Разве ж это не зло? Все правильно, все хорошо, все по закону, но невыносимо скучно и страшно живому человеку в мире, где установлен абсолютный порядок. Я хочу сказать, нельзя вот так с маху разрубать мир на порядок и хаос, тем более представлять их в виде неких абсолютов.

— Я думал о чем-то подобном, — признался Ким, раскуривая «бычок», — и пришел примерно к тем же самым выводам. Но что дальше?

— Счастливы будут те, — продолжал Оружейник невозмутимо, — кто научится в равной мере использовать и разумное, и стихийное — оба начала. Для человека, а тем более для человечества это почти непосильная задача. Однако у Витязей есть реальный шанс решить ее. Здесь, на Земле, это невозможно, к сожалению, и пусть развитие идет своим чередом. Но есть еще один мир, где живут люди и где сделать это Витязям вполне по силам. Называют его Пеллюсидар…