Третье пришествие - Алексей Барон Страница 47

— Всего-то? И что с погодой?

— Да так. Она меняется.

— М-да? И где?

— В Элладе.

— Что ж ты… — начал Клаус и осекся. — Давай снимки.

* * *

Даже в лучшие телескопы весьма немногие детали Марса видны с Земли. Но очень заметна обширная светлая область южнее экватора, получившая название Эллас, или Эллада. Долгое время эту область принимали за плоскую, углубленную равнину, на которой нет или почти нет кратеров. Считалось, что эта огромная низменность представляет собой дно высохшего марсианского моря с очень сглаженным рельефом. Но в 1977 году американская станция «Викинг» провела подробную фотосъемку этого района с орбиты.

Результаты получились совершенно неожиданными. Оказалось, что дно Эллады действительно на несколько километров «вдавлено» в планету. Однако характер поверхности ничуть не соответствовал сложившимся представлениям. Камеры «Викинга» передали изображения самой настоящей горной страны. Гигантская 2000-километровая чаша Эллады оказалась от края до края заполненной многочисленными хребтами. А ее светлая окраска объяснялась тем, что большую часть года над этой удивительной областью висят песчано-пылевые облака. Вскоре удалось понять, что многие миллионы тонн взвешенных частиц поддерживают стабильные атмосферные течения, дующие от периферии к центру низменности. Эти горно-долинные ветры превратили Элладу в колыбель знаменитых марсианских бурь, иногда охватывавших всю планету, от полюса до полюса, и бушующих по шесть-восемь земных месяцев подряд. Мощь таких бурь ужасна. Они погубили не один спускаемый аппарат землян. И, конечно же, были способны сорвать старт возвращаемого аппарата «Спэрроу».

Между тем ждать погоды у Марса — занятие еще более безнадежное, чем ждать погоды у земного моря. А десантная партия могла протянуть лишь до того момента, когда иссякнут запасы кислорода или воды. Начинающуюся бурю следовало засечь в самом зародыше. Поэтому экипаж «Одиссея» проводил контрольную видеосъемку Эллады на каждом орбитальном витке.

Сначала «Чаша Бурь» выглядела вполне спокойной. Пыль там висела, но она имела вид устойчивых облаков и день за днем перемещалась замкнутым маршрутом, движение пылевых взвесей напоминало ленивый танец по кругу. К этому успели привыкнуть. Казалось, так оно и будет. Если и не всегда, то хотя бы на время экспедиции. Разумеется, никаких серьезных оснований для подобных надежд не существовало, но ничего другого, кроме надежд, не оставалось. Предотвратить марсианскую бурю мог только волшебник, а такая должность в штатном расписании ISS Odyssey отсутствовала.

Не посчастливилось. Серия свежих фотографий показала, что пылевые облака расползаются. Они уже перехватывали значительную долю солнечных лучей, что приводило к дополнительному охлаждению центральной части Эллады. Разница температур центра с окраинами увеличивалась. А это неизбежно усиливало ветры. Буря начиналась. И она сама себя ускоряла.

— Так. На «Спэрроу» знают? — спросил Клаус.

— Обязательно.

— И что решили?

— Пока продолжают работы. Сейсмографы перетаскивают. Надеются найти вход в пещеры. Но просили сообщить, когда буря приблизится. Чтобы подготовить «Спэрроу» к старту, нужны три часа.

— Это я помню. Что ж, посмотрим, какова обстановка на нынешнем витке.

— Да какая она может быть… Пришла беда — отворяй ворота. Кажется, так русские говорят.

— Нужны точные данные, а не русские пословицы. Критический фактор — скорость распространения бури.

— Разворачиваю большой телескоп.

— Твоя вахта закончилась, — удивился Клаус: — Ты можешь отдохнуть.

— Я не устал.

Клаус взглянул на часы.

— А! Хочешь посмотреть последние новости с Земли?

— Да-да, — рассеянно сказал Доктор-Виктор, разворачивая телескоп. — Новости.

И нацелил телескоп на горизонт.

* * *

А над горизонтом в это время всходил большой каменный булыжник по имени Фобос. Ниже, на берегу высохшей реки, Эдвин установил последний из сейсмографов и поднял голову.

Фобос как Фобос… Неярко светясь, спутник следовал по небосклону тем самым путем, которым следовал миллиарды земных лет. Ни вспышек, ни исчезновений. Полноте, да были ли они? А если и были, то повторятся ли еще? Ни о каких новых странностях доктор не сообщал. А уж этот-то не пропустит.

— Полковник! — крикнул Григорий. — Хватит мечтать. Буря надвигается.

Эдвин подошел к обрыву и еще раз заглянул в щель, образовавшуюся между берегом и его отделившейся частью.

До отслоившегося ломтя в самом узком месте вряд ли набиралось больше ста восьмидесяти ярдов. А до дна — все двести. Очень тесный провал… Щель явно таила угрозы. Ее крутые стены могли обвалиться. Между тем спускаться предстояло именно туда. Думай, командир, думай.

— Эй! Хватит думать, — крикнул Го.

Эдвин отошел от края обрыва. На пульте марсохода Го толстым перчаточным пальцем утопил красную кнопку. В центре равностороннего треугольника, образованного сейсмографами, взорвался заряд. Сверкнуло, слабо бухнуло, грунт под ногами дернулся. Вглубь марсианской коры ушла волна сотрясений. С отколовшейся скалы посыпалась пыль. А с верхушек сейсмографов мигнули огни, сообщая, что приборы сработали.

Го склонился к экрану.

— Ага. Есть, — сообщил он. — Кое-что есть.

Поскромничал, в общем. Эксперимент вышел на редкость удачным. Вернувшаяся из глубин сейсмическая волна отразила новые подземные пустоты. К уже известной мозаике добавилась северная часть, непосредственно примыкающая к руслу умершей реки. Даже на маленьком дисплее марсохода было заметно, что сразу две тонкие светлые полосы проходят под дном Ниргала прямо в месте отлома.

— Очень хорошо, — пробормотал Эдвин.

— Не знаю, не знаю, — сказал Григорий. — Теперь ведь придется туда лезть.

С помощью компьютера «Спэрроу» и фотокарт «Одиссея» Венсан быстро провел привязку объекта к деталям поверхности. Выяснилось, что более перспективным является левый канал. Его проекция легла у самого устья щели. Там слой осыпи казался не слишком толстым.

— Что-то в пределах метра, — передал Венсан.

Эдвин взглянул на датчики своего скафандра. Кислорода оставалось еще много. Есть не хотелось.

— Что ж, приступаем, — сказал он.

— Прямо сейчас? — спросил Го. — Китайская мудрость не учит поспешности.

— Буря приближается, — напомнил Григорий. — Быть может, о мудрости поговорим в другой раз?

Мудрый Го не стал спорить. Он подогнал машину к обрыву и на всякий случай заякорил ее. Потом включил лебедку на разматывание каната. По этому канату предстояло спуститься к месту работ.

Эдвин и Григорий тем временем сбрасывали вниз необходимые инструменты. Кирка, ломик, пара лопат, тротилово-бертолетовые шашки, мотки веревок — все это описывало длинные дуги и неспешно падало на дно расселины. В местах падения вспухали облачка пыли. При безветренном пока воздухе они держались долго, и можно было не опасаться, что эквипмент затеряется.