Корунд и Саламандра - Алла Гореликова Страница 47

О превосходстве лучше не спорить простым людям, но тем более глупо – людям родовитым. А уж королям…

Мы с Лекой стоим в тесном, как каменная кишка, коридорчике. Каменная кишка вьется по всему дворцу, из нее можно попасть в любую комнату, подслушать кого угодно и за кем угодно подсмотреть. Нам о ней знать не положено. О ней вообще мало кто знает, да и знающие не пользуются. Лека совершенно случайно услышал разговор отца с Васюрой… и по чистому везению сумел стащить ключ. Всего на пять минут. Нам хватило. Мы нашли потайной вход в спальне Леки, открыли его – и Лека вернул ключ на место. Кстати, именно тогда мы поняли, что слежка во дворце Андрия не в чести: по толстому слою пыли, скопившемуся на полу тайного коридора.

Мы тоже следить не собирались. Все, чего мы хотели, – найти тайный выход из дворца. Где ж ему быть, как не в тайном коридоре! Конечно, если выйти можно всего лишь во внутренний двор… да и это было бы здорово! А если во внешний? А то и вовсе за стены? Вот когда кое-какие наши планы могли бы стать самой что ни на есть явью!

Но до выхода мы не доходим. Нас останавливает голос из-за стены. Совсем не старческий, могучий и яростный голос короля-гостя.

– Ты забыла свою страну, дочь. Твой муж любит тебя, я знаю! И ты могла бы убедить его ради своего отца и своей родины! Могла бы! А не хочешь.

Недолгое молчание нарушает голос королевы:

– Жена да забудет родной кров и да прилепится к мужу и станет с мужем одно. Помнишь, отец? Здесь теперь моя страна. Да разве мало тебе, что мир у нас? Ведь именно за мир в уплату отдал ты меня Андрию. Разве не знаешь ты, отец, что после нашей с Андрием свадьбы дворяне Таргалы и Двенадцати Земель родниться начали, а за ними вослед и купцы? И это ли мир нам не сулит? Ты многое получил, отец, за проигрыш в той войне. Но я надеялась: тебя не потянет уже воевать.

– Умная ты стала! Да где бы ни жила ты, Марго, как можно забыть родину и отца?! И что знаешь ты о мире и войне! Я король в своей стране, Маргота! Я, а не нелюдь подземельная! И я истреблю их поганый род, с вашей помощью или без! Но если без… Да какие ж вы после этого люди?!

– Обыкновенные, отец, – голос королевы кажется особенно тихим после разъяренного рыка ее отца. – Люди, живущие честью, а не правом силы. Ты сам оскорбил подземельных, отец. Первый. Ведь это при мне было, я помню. Они хотели договориться миром. Но ты, отец, слишком любишь воевать. Я не стану говорить о тебе с Андрием. Он и без моих просьб решит правильно. Он король этой страны и в ответе за нее, как ты за свою. И он, скажу я тебе, сумел договориться с гномами добром, когда они объявились по эту сторону гор.

Чуть слышный скрип двери не разбивает сгустившуюся тишину. Наоборот, делает ее еще тише.

– Теперь понятно, к чему те разговоры были, – шепчет Лека.

– Ага, – отзываюсь я. Мы ведь весь вечер вчера гадали, как объяснить услышанное мной в казармах, где разместили гвардейцев… А отец мне потом сказал, что они с Сергием тоже… Хотя все равно непонятно, что еще за гномья премия и почему из-за нее в Корварене мастеров не осталось.

– Мерзавка! – В комнате грохочет. Кажется, отец нашей королевы шваркнул табурет об стену… – Отступница! Мира вечного она ждет! А что в родной стране который год неурожаи, ее теперь не касается… У-у-у-у, др-р-рянь! Ну ничего… ничего!

Грохочет еще раз, послабже. Бухает дверь.

Лека напрягается, сжимает кулаки, что-то зло цедит сквозь зубы.

– Грозный у тебя дедуля! – Я легонько толкаю его в бок. Отвлечь. Гнев – не советчик. – Уж если чем такие речи пахнут, то не вечным миром, это точно.

– Отцу сказать надо, – дергается Лека.

– Да, и быстро, – соглашаюсь я. – Жаль, ключ отнесли.

– Да ведь изнутри без ключа можно. – Лека тычет пальцем в запор. – Смотри, здесь повернуть, и все! Давай назад, там лестница наверх была, помнишь? Отец в кабинете.

Мы несемся наверх, не слишком заботясь о тишине. Но – молча. Только раз, сворачивая с лестницы к кабинету, Лека выдыхает:

– Лучше бы это все вчера… вчера Шкода дежурил.

Да, думаю я. Шкода нас обычно жалеет, а сегодня очередь Мелкого. У Мелкого, заразы, рука тяжелая. Я бурчу в ответ:

– Зато за дело. Не за ерунду, как тогда.

Шкодничаешь – будь готов к ответу. И раскаянья-извинения ничем не помогут. Натворил – получай. Позовет король капитана – и велит отвести сопляков в казармы да горячих всыпать, поровну сыну любимому и дружку его закадычному… Лека толкает дверь, и мы вываливаемся из потайного хода прямиком на королевский совет.

Изумленное молчание нарушает спокойный вопрос короля:

– Что должно было случиться, чтобы два заядлых шкодника позабыли о наказании? До сих пор вы безобразничали не напоказ. Что стряслось, сын?

Лека рассказывает недолго. Только самое главное. Король морщится и бросает:

– Выйдите оба. Подождите за дверью, пока мы закончим.

Ждем мы долго. Ожидание неминуемой выволочки – наказание не хуже любого другого, и родители наши, что Лекины, что мои, нередко этим пользуются. Но сегодня…

– Я так думаю, отцу просто не до нас, – говорит Лека где-то через час. – Проще было сразу сдаться Мелкому.

– Угу, – вздыхаю я. – Лека, а давай, когда твой дед уедет, попросим Сергия…

– О чем?

– Знаешь, он мне говорил… что уметь рожу топором делать еще мало. А надо, чтобы и не вздрогнуть. Даже спиной или плечами. Он сказал, по спине видно, когда волнуешься, даже лучше, чем по лицу. Вот я и думаю, сложно так научиться?

– Это не Сергия надо просить, – чешет в затылке Лека. – Это Васюру. А еще лучше – твоего отца. Уж он-то умеет!

Из кабинета выглядывает Васюра:

– Заходите, герои!

Мы переглядываемся. Самое время делать рожу топором!

– Не дрейфь, – одними губами шепчет Лека.

– И не думаю, – отвечаю я. Ой, что будет…

– Ну что, герои-охламоны, – король щурится, пошевеливая бровью, – готовы ответ держать? Или, по-вашему, королевские ключи стащить – пустяк, которым и гордиться не стоит?

– Мы гордимся, – быстро отвечает Лека. – Скажи, Серый?

– Еще бы, – подхватываю я. – Не пустяк, правда!

– Не пустяк, – совсем не сердито повторяет король. – Сопляки… Вот ведь и непослушание ваше может пользой обернуться. Сын, а зачем вы вообще туда полезли?

– Тайный ход хотели найти, – честно отвечает Лека. Он никогда не врет. И его отец это знает.

– Покажу я вам тайный ход, – вздыхает он. – Обещаю. Как только посольство проводим, покажу. В этот раз вы заслужили благодарность, а не порку.

В кабинете повисает тишина.

– Все так плохо, отец? – спрашивает наконец Лека. – Может, мы еще чем помочь сможем?