Последний реанорец. Том IV - Вел Павлов Страница 47

Само собой с подачи Потёмкина и Трубецкого были восстановлены все необходимые для жизни документы. Поэтому многие заинтересованные лица из дворян уже как пару дней должны знать, что Алина Трубецкая и Лазарев Захар вполне себе живы.

Минут сорок спустя наша парочка уже находилась в аэропорту, а два часа в самолете пролетели одним сплошным мгновением. Поэтому приземление в Москве было более чем благополучным.

— Куда пожелает её сиятельство? — усмехнулся я, когда поданная машина Трубецких была в поле нашего зрения. — Домой?

— Нет, — отрицательно замотала головой Алина с заметным волнением. — Давай навестим Куню. Тебе ведь несложно?

— По большому счету мне всё равно, — с ленцой заметил я, подавая руку княжне и усаживая ту в машину. — Сегодня полностью свободен. В вашу академию мне полагается прибыть только завтра, либо на днях. Аудиенция покамест не назначена. Поэтому так и быть, сегодня я ничем не занят и весь ваш. Правда, я не понимаю, чем пагубно замужество для Прасковьи. Прусс он или кто, главное, чтобы не порождение стигмы. Рано или поздно это случится, так же как и с тобой, — напомнил ей насмешливо я, когда машина стала набирать ход.

— То есть и мне ты предлагаешь выйти за кого угодно, лишь бы это была не тварь катаклизма? — едко заметила Трубецкая.

Алиша, я тебя умоляю! Реанорца таким не проймешь.

— Всё в заботливых руках, её сиятельства, — не остался я в долгу. — В этом деле многое зависит от самой женщины.

— Об этом я тебе и толкую, — начиная нервничать, продолжила говорить боярышня. — Я хорошо знаю Куню, она ни за что не согласилась бы на эту помолвку. Что-то случилось. Я уверена. Поэтому лучше обо всем узнать лично от неё.

— Как скажешь, тебе должно быть виднее, — тяжело выдохнул я. — Сегодня, так и быть, побуду в роли твоего сопровождения.

— Ты невероятно учтив, — обнажив зубы, ехидно заметила княжна.

* * *

Всё же была своя прелесть в личном гербе. Рядом с воротами перед главной резиденцией рода Потёмкиных машину Трубецких остановили всего на миг, а после без лишних вопросов просто пропустили дальше на стоянку.

Родовое гнездо Прасковьи было таким же, каким я помнил его в последний раз. В готическом и до безумия монументальном стиле.

Внутрь усадьбы попали также без лишних вопросов и проблем, но стоило миновать главный вход, как мы практически сразу столкнулись с до жути взволнованным дворецким.

— Ваше… ваше сиятельство?! Вы… вы… живы?! Слава Богу!!! — изумленно прохрипел слуга, чуть ли не вытанцовывая вальсом перед Алиной и почти целуя той руки.

Хотя это и немудрено. Трубецкая и Потёмкина знают друг друга с детства. Что в одном роду, что в другом, каждая собака и на каждом углу их почует только по запаху, тем более прислуга и тем паче дворецкий.

— Александр, хватит тебе, — смущенно произнесла княжна. — Да, я жива. Всё в порядке. Дедушка скоро сделает объявление. Но тут я не одна, если что.

— Ой!.. Прошу простить! — виновато покаялся старик, переводя свой взор на меня и начиная гнуть спину. — Ваше преблагородие, рад вас приветствовать, и несказанно счастлив, что вы живы. Юная госпожа… она… Она считает себя виноватой перед вами. Вы уж простите её.

Считает себя виноватой? Простить? Это еще за что? Чего нафантазировала себе эта глупая деваха? Что за бред?

Но говорить было настолько лень, поэтому на все высказывание я лишь кивнул со слабой улыбкой.

— Александр, нам нужно увидеть Куню, ты можешь её уведомить? — обратилась быстро к дворецкому Алина.

— Прошу прощения, но у неё сейчас… гость, — с заметным недовольством ответил пожилой слуга. — Юстан из дома Нассау не отлипает от юной госпожи ни на шаг.

— Юстан из дома Нассау? Это он? Её… будущий муж? — с опаской сглотнула Алина.

Чего это она? Нежели важная шишка этот Юстан? Так ничего удивительно. Прасковья сама кому захочет нос утрёт родовитостью.

— Да, это он, — гневливо процедил старик, выказывая истинные эмоции. — Он… он… кровопийца и…. и… клещ, — одними губами сказал тот.

Кровопийца и клещ? Бездна, вот новость! Это становится интересным. Очень интересным, если даже прислуга разрешает себе подобное высказывания. Странно, что Потёмкин даже не упомянул об этом.

— Александр, просто доложи, я тебя очень прошу. Ты ведь знаешь, Куня меня примет.

Несколько секунд было заметно, что в душе у старика буйствовал ураган противоречий, но еще пару мгновений спустя тот решительно кивнул.

— Для вас я нарушу правила, ваше сиятельство. Пусть это мне и аукнется. Ожидайте. Я мигом.

И с необычной стариковской живостью тот быстро укатил в закат, а точнее в гостиную.

А минуту спустя, обострившееся реанорское чутьё уловило просто запредельный взрыв эмоций. И этот взрыв эмоций приближался с огромной скоростью к нам. А секунду спустя хлопок, с которым отворились ближайшие двери, походил на пушечный залп, а уже за ними с ошеломлённым видом и гулко сглатывая, стояла до невозможности растерянная Прасковья.

— Живы… — хрипло произнесла княжна, бледнея с каждой секундой, не смея поверить в увиденное. — Живы!.. Алина… Захар… Вы живы!

А долю вдоха спустя, та со всей живостью и прытью оказалась подле Трубецкой и заключила подругу в крепкие девичьи объятия.

— Действительно жива! — продолжила гулко сглатывать девушка, а глаза её медленно стали краснеть и наливаться слезами. — Глазам не верю…

Что характерно аналогичным образом стала выглядеть и моя будущая жена.

Ну… могу понять.

— Подожди, твой дед разве тебе ничего не рассказал? — спохватилась на радостях Трубецкая, утирая лицо. — Он ведь знает, что мы живы.

— Что? — изумление Прасковье стало еще больше, услышав такую истину. — Он знал?! Дед, я тебе устрою!

А после пары минут чувственных бесед, девушка, наконец, обратила свой взор в мою сторону и аналогично Алине доля тёплых объятий перепала и мне.

— Тоже живой, — тихо шепнула княжна, тесно прижимаясь к моей груди.

— Разумеется, живой! И умирать не собираюсь, — ухмыльнулся я. — Это слово преследует меня уж на протяжении двух недель. Так что я порядком устал от него. Не утруждай себя этим выражением.

— Ты такой же наглец, как и раньше! — расплылась в улыбке Потёмкина, вставив, свои пять копеек.

Но уже в следующий миг наш разговор прервал бесцеремонный и холодный мужской баритон:

— То есть в Российской Империи это в порядке вещей бросать своего гостя и мчаться к другому мужчине, чтобы обнимать его на глаза у своего будущего мужа? Прасковья, я был о тебе лучшего мнения.

Что б я сдох! Мертвецы вечного поля битвы, подарите мне по стреле в задницу! Это что еще за скачущий воробей передо мной? Почти так же болтлив, как и я. И гонору не меньше.