Снова дембель - Николай Нестеров Страница 47

Удивить – значит, победить! Так, кажется, сказал Суворов про дуст, убивающий микробов.

Неожиданно встал вопрос, а какой самолет рисовать взлетающим с палубы?

Если в военно-морских кораблях мои познания весьма скромны, то авиация – любовь с детства. Поэтому силуэты большинства современных истребителей и бомбардировщиков могу изобразить с закрытыми глазами.

У меня дома более десятка альбомов по истории авиации, а на компе полтысячи редких и красивых фотографий самолетов.

Вариантов три: штурмовик Су-25, истребители Миг-29К и Су-33.

Су-25 «Грач» чисто эстетически уступает, да и редкий гость он на «Кузе». Может, их вообще пока там еще нет.

Поэтому мой выбор останавливается на «Сухом». Самый красивый, изящный и удивительный истребитель всех времен и народов. МиГ тоже неплох, но нет в нем совершенства «сушки», горб его немного портит.

Украсил композицию загадочной надписью «ДМБ 86» и засунул в журнал, так, чтобы уголок торчал наружу, привлекая внимание.

– Морозов, ерш твою… ты где шляешься? Тебя в штаб срочно, – не успел выйти из Ленкомнаты, как на меня накинулся взмыленный дежурный по роте.

Пришлось тащить повинную голову на ковер к начальству. Долго гадать, зачем я понадобился, не пришлось.

– Садись, боец, в ногах правды нет. Чайку хочешь?

Майор Жилинский по-отечески радушен и добр. Но на такие провокации меня не возьмешь, поэтому гордо отказываюсь от чая, хотя конфеты с печеньем в хрустальной вазочке выглядят весьма аппетитно. Но брать хавчик у особиста – это ни в какие понятия не влезает. Старая закалка сказывается. Тяжелое светлое детство в пролетарском районе, где стукачей душат в младенчестве. Впрочем, это литературное преувеличение. Откровенных уголовников и люмпенов в нашем районе никогда не было в заметных количествах, все же не «шанхай» и «шабаны», но основные зоновские понятия всегда были в ходу среди пацанвы.

– Ты не обижайся, Александр. Благодарность мимо тебя не пройдет. Так надо было. Для твоего же блага.

Оказалось, что одна из «жертв» накатала жалобу в местную прокуратуру. Якобы злобные погранцы напали на случайного прохожего и чуть не выбили ему глаз солдатской бляхой.

Местные аборигены – сделали вид, что поверили, и переадресовали дело в военную прокуратуру. Там оказались более порядочные люди, которые позвонили в особый отдел части и, узнав подробности, порекомендовали спрятать героя-виновника куда-нибудь подальше, пока дело не закроют.

Убирать меня из части, видимо, оказалось некуда, до окончания учебки на заставе от меня только вред кроме пользы. Поэтому майор сделал ход конем: решили наградить тех, кого точно не опознают, поскольку они не успели никого покалечить. Меня же там, получается, вообще не было.

– Не дрейфь, солдат. Считай «Отличника погранвойск» уже заработал. Вручим попозже, конечно.

Предложение более чем щедрое. Даже «зеленый погранец» котируется очень высоко, а «красный» так вообще только редким дембелям светит. За особые заслуги в службе. Ну или за близость к штабу, но только перед самой гражданкой. До самого дембака левого погранца на грудь не повесишь, только за воротами части. Не поймут товарищи.

– Спасибо. Но я откажусь, – решил сыграть ва-банк. Значок, конечно, нужен, но его три месяца ждать придется. Раньше окончания учебки точно не дадут, а мне сейчас надо впечатление произвести. Поэтому гордо иду в отказ, мотивируя тем, что не заслужил. Дать ремнем в лоб насильнику – какой же это подвиг? Тем более для настоящего пограничника. Так прямо и сказал.

Майор реально удивился. На его памяти это первый случай, когда отказываются от вполне заслуженной награды.

– Может, что другое попросить хочешь? – забросил он новый крючок с наживкой.

– Товарищ майор. Солдат должен стоически переносить вся тяготы и лишения воинской службы, – некоторые фразы из Устава можно сразу использовать в качестве статуса ВКОНТАКТЕ, естественно, когда он появится. – Тем более, пограничник не должен ничего просить для себя лично.

– Достойная позиция, – майор насмешливо и выразительно приподнял бровь, давая понять, что в мою честность и бескорыстность он верит искренне и безоговорочно. – Раз уж, мы так удачно встретились, поведай, что в роте происходит, какие настроения, какие впечатления от первых недель службы? Кормят хорошо?

На такой вопрос существует только один ответ. В Советской армии кормят хорошо, и точка. О чем и сообщаю. Добавляю, что настроение отличное, служба всем нравится, отношения в коллективе замечательные.

– Товарищ майор, вы уточните, какая информация вас конкретно интересует. Неуставные отношения, факты хищения социалистической собственности или примеры бесхозяйственности. Чтобы к следующему разу я не с пустыми руками докладывал.

Товарищ Жилинский поморщился, словно укусил недозрелый местный апельсин. Впрочем, они и спелые здесь – кислючие, как уксус. Не принято здесь вслух такие вещи говорить о родной части. Сама мысль, что такое возможно – уже непорядок. Вдруг посторонний услышит такие разговоры – слухи пойдут всякие.

Почувствовав, что задарма ему ничего рассказывать не собираюсь, а заманчивые обещания на меня не действуют вообще, особист сменил тактику и сделал хитрый психологический ход конем. Если просить для себя лично мне некомильфо, то получить законную благодарность от начальства никто не запрещает.

– Сам выбирай, чем тебя поощрить, – хитро предложил майор, довольно улыбаясь всеми зубами сразу. Видимо, заодно решил проверить мою сообразительность и скорость реакции. На таких ловушках многие сыпятся, проявляя неуместную расслабленность или неадекватность запросов.

Но в этот раз майор просчитался, ответ у меня заранее готов.

– Разрешите в библиотеке взять словарь персидского языка. Это будет очень хорошая награда для меня.

– Хм, – похоже, мое оригинальное и неожиданное желание поставило особиста в тупик. – Зачем тебе словарь? Хочешь шпионов лично допрашивать?

Именно это я и собирался сказать, но вдруг понял, что отмазка нелепая и годится только для сослуживцев, но никак не для особого отдела.

– Никак нет, товарищ майор. Собираюсь стать офицером-пограничником, и возможно, буду служить на южной границе СССР. Знание персидского языка мне обязательно пригодится.

О том, что собираюсь поступать в Голицынское училище, я в прошлый раз уже говорил, так что все логично.

– Думаешь, у тебя будет свободное время для этого? – развеселился товарищ Жилинский.

– Так точно, думаю выучить иранский язык и к концу учебки, надеюсь, смогу понимать и переводить.

Давая обещание, я ничем не рискую, поскольку понимать и переводить с фарси могу прямо сейчас. Можно было поспорить на бутылку «Хеннесси», но боюсь, майор не оценит такой вольности. Да и нет здесь коньяков нормальных, лишь кировобадский, по жуткому блату, но и то жуткое пойло, мне его даром не надо.