Гамбит Айвенго - Саймон Хоук Страница 47

Терпение Де Брейси заканчивалось.

– Я не собираюсь с тобой торговаться, еврей, – сказал он Исааку. Он протянул руку, схватил мужчину за бороду и злобно ее дернул. Исаак закричал от боли. – Я знаю, что ты богат, ты – банкир своего проклятого племени. Я же не прошу луну с неба.

– Я скорее смогу дать вам луну, сэр рыцарь, – сказал Исаак, – чем соберу выкуп, который вы требуете.

– Тысяча фунтов серебром, – сказал Де Брейси. – Таковы мои условия. Торга не будет. Я практичный человек. Если не хватит серебра, я не откажусь и от золота. Неужели твоя жизнь не стоит такой суммы?

– А как насчет жизни моей дочери? – спросил Исаак.

– За жизнь Ребекки можешь не волноваться, – сказал Де Брейси и хмыкнул. – Брайан де Буа-Гильберт желает любви, а не смерти. Ей ничего не грозит, пока она его ублажает. А когда она ему надоест, я уверен, ты получишь ее обратно.

– Нет, – произнес Исаак, – умоляю вас избавить ее от такого позора. Я сделаю все, что вы требуете, но я не вынесу ее бесчестья!

– Ты вынесешь значительно больше, прежде чем я с тобой закончу, – сказал Де Брейси. – Посмотри вокруг. Ты сейчас в моем подземелье, а не в своем доме в Йорке, где ты можешь диктовать условия тем, на чьих несчастьях ты наживаешься. Эти стены видели смерти пленников в десять тысяч раз именитее тебя. Но их смерти покажутся роскошью в сравнении с твоей. Человеку можно причинить невыносимую боль, не позволяя ему умереть, чтобы доставить ему еще больше страданий. Видишь этот ряд железных прутьев над тлеющими углями? Тебя разденут догола и поместят на это теплое ложе. Тебя будут поливать при обжарке, чтобы ты не слишком быстро приготовился. Разве тысяча фунтов серебра – не мизерная сумма в сравнении с такой участью? Выбирай и выбирай побыстрее, потому что мое терпение заканчивается! Медленная смерть на углях или тысяча фунтов серебра – вот мои условия!

– Я заплачу ваш выкуп, – сказал Айзек, – только сохраните честь моей дочери и отпустите ее на свободу.

– Я уже сказал тебе, еврей, я не собираюсь с тобой торговаться! К тому же я уже пообещал ее Буа-Гильберту. Я не стану нарушать слово рыцаря из-за какого-то тупого еврея.

– Тогда ты ничего не получишь, – сказал Исаак, уставившись на него с ненавистью. – Ты не получишь ни единой унции серебра, разве только я залью его расплавленным в твою алчную глотку! Делай что хочешь. Возьми мою жизнь, если хочешь, и пусть будет сказано, что еврей, несмотря на все свои мучения, смог разочаровать христианина!

– Значит, так тому и быть, – сказал Де Брейси. – Проверим твою стойкость. Ты заскулишь о пощаде через мгновение. Разденьте его!

В этот момент прозвучал сигнал трубы, сверху донесся шум и перекрикивания мужчин. В подземелье вбежала Андре де ла Круа.

– Морис, быстрее сюда! Саксонцы атакуют!

– Что? Ты сошел с ума?

– Это правда, говорю же тебе! Послушай. Это разбойники. Их там целая толпа, и они уже пытаются штурмовать замок!

– Что за чушь? – сказал Де Брейси. – Зачем разбойникам атаковать Торквилстоун?

– Они требуют освободить Седрика.

– Саксонцы? Но у меня здесь только два еврея и ни одного саксонца!

– Так говорит Буа-Гильберт. Он командует замком в твое отсутствие. Они не послушаются. Брайан говорит, что они понимают только язык силы.

– Сколько их там?

– Не меньше тысячи.

– Брайан глупец. Такой толпой они определенно могут захватить замок, если им хватит решительности. Я покажу им, что здесь нет Седрика.

Разом позабыв про Исаака, Де Брейси отправился к выходу из подземелья. Андре последовала за ним.

– Не понимаю, что за безумие на них нашло, – сказал Де Брейси, – ведь все эти камеры пусты! Убедись сам. Я…

В этот момент из одной из камер донесся крик Седрика.

– Какого черта? – сказал Де Брейси. Он отворил маленькое окошко и всмотрелся внутрь. – Седрик!

– Освободи меня, злодей! – закричал Седрик, бросившись на дверь.

Ошеломленный Де Брейси захлопнул окошко. Он открыл окно следующей камеры и увидел Ательстана. В соседней он обнаружил Ровену.

– Твоих рук дело, де ла Круа?

– Я приехал в замок со своим сквайром, – сказала Андре. – Тебе это известно. Ты сам меня впустил.

– Но, ради всего святого, как они здесь оказались?

– Не надо пытаться меня обмануть, Морис, – сказала Андре, улыбаясь. – Я на твоей стороне.

– Не шути со мной, де ла Круа! – сказал Де Брейси, схватив ее за ткань камзола и впечатав в стену. Он ощутил ткань, которой она себя пеленала. – Что это?

Быстрым движением он рванул ее камзол и увидел ткань.

– Ты ранен! Нет, ты…

Он увидел выпуклости под тканью, и глаза его расширились. В этот момент Андре вонзила кинжал ему в живот по самую рукоять. Когда Де Брейси дернулся, она подалась к нему, держа кинжал обеими руками. Она повернула клинок и, используя свой вес, вжалась в него, несколько раз дернув кинжал кверху распарывающим движением.

Де Брейси сполз на пол, и она вытащила из него кинжал и вытерла лезвие о его одежду. Зажимая живот, он смотрел на нее, не в силах поверить в происходящее и задыхаясь.

Она лишь мельком взглянула на него, чтобы убедиться в смертельности раны, а потом оставила умирать в его собственном подземелье.

Известие разнеслось среди разбойников подобно лесному пожару. Ричард вернулся. Никто не мог сказать, кто принес новость первым, но Лукас был уверен, что Ирвин внедрил распространителей в силы нападавших. Скоро все только об этом и говорили. Все выглядело так, будто Ричард вернулся в Англию, чтобы вернуть трон и восстановить справедливость. Никто в точности не знал, какую именно «справедливость», но в целом предполагалось, что саксонцы наконец получат равные права. Очевидно, что король встретился с одной из банд разбойников и прямо сейчас направляется с группой рыцарей, чтобы присоединиться к атаке на Торквилстоун. Что было, конечно, правильно с его стороны. Даже бандиты понимали, что Де Брейси и Буа-Гильберт были союзниками Иоанна и, как таковые, представляли угрозу для Ричарда. Весть, которая была встречена с величайшим ликованием, состояла в том, что король распорядился помиловать всех разбойников, которые примкнут к его делу. Ирвин поступил именно так, как предполагал Хантер.