Зима в Эдеме - Гарри Гаррисон Страница 47

Только миг саммадар был счастлив, увидев сразу обе части Керрик-саммада, явно старавшиеся держаться подальше друг от друга. Он выпряг мастодонта из травоиса и отвел под деревья, где слон с удовольствием захрустел свежими ветками. Теперь он создавал только проблемы – с воздуха его легко заметить. Выход был очевидным: слона убить, а мясо закоптить. Это придется сделать, но можно не торопиться. Вокруг и так одна только смерть.

Армун развела под ветвистым раскидистым деревом небольшой и бездымный костерок, дети играли рядом с огнем. Ортнар уснул, Харл отправился на охоту, – скользнув в лес с противоположной от иилане стороны. Мир и спокойствие, время подумать. И поговорить с самцами. Стараясь держаться в тени, Керрик подошел к сооруженной самцами на берегу хижине. Особенно понравилась ему плотная, заросшая листвой крыша.

– Ваша работа? – спросил он. – Вы ее сделали, чтобы не было заметно с воздуха?

– Грубая сила самкам, разум самцам, – самодовольно проговорил Надаске, усаживаясь на хвост.

– Резать свежие ветви каждый день трудно, – добавил Имехеи. – Они сохнут, быстро меняют цвет. И мы нарезали шестов, а между ними посадили плющ.

– Дело разума, беспредельное-восхищение.

Слова свои Керрик подкрепил превосходными степенями. Двое самцов оказались в непривычных условиях, перед лицом трудностей, неведомых им в ханане. Они соорудили себе жилье и, судя по внешности, не голодали.

– Хороша ли охота?

– Мы – мастера и в рыбалке. – Имехеи потянулся к яме, наполненной влажными листьями и, пошарив в ней, извлек двух крупных пресноводных раков. – Ловим их... Хочешь есть?

– Потом. Голод-утолен.

– Куда вкуснее мяса, – проговорил Имехеи, передавая второго Надаске.

Острые конические зубы мгновенно расправились с раками. Оба самца с воодушевлением жевали, выплевывая кусочки панциря.

Надаске первым закончил жевать, выплюнул остатки в кусты.

– Не будь их, мы питались бы хуже. Известно ли тебе, как готовят мясо? Мы вот не знаем.

Керрик жестом выразил отрицание.

– Я видел, как это делают в городе. Свежее мясо укладывают в баки с жидкостью. Она и преобразует его, но я не знаю, что такое эта жидкость.

– Вкусное-мясо-желе, – проговорил Имехеи, Надаске жестами соглашался с ним. – Только его нам здесь не хватает. Но главное – свобода духа и тела.

– Видели ли вы здесь иилане? – спросил Керрик. – Слыхали что-нибудь о городе?

– Ничего! – отвечал Имехеи не без раздражения. – Мы не хотим слышать о нем. Мы здесь здоровые, сильные, знать не хотим о родильных пляжах. – Последние слова вышли неразборчиво – он выковыривал скорлупу рака из зубов. – Мы гордимся тем, что сделали, и часто говорили обо всем. Ненависть и смерть устузоу, погубившим наш город. Благодарность Керрику-устузоу, освободившему наши тела, защитившему нас.

– С многократной силой, – добавил Надаске.

Оба иилане умолкли и застыли в благодарной позе. После проведенной среди парамутанов зимы самцы казались Керрику приземистыми и уродливыми: огромные когти и зубы... глаза, которые могут смотреть в разные стороны. Такими их видят тану – для него же они верные друзья, умные и благодарные.

– Эфенселс, – не думая проговорил Керрик, жестами подчеркивая благодарность и приязнь.

Их ответная симпатия была выражена без всякой задержки.

Возвращаясь в лагерь тану, Керрик ощущал важность совершенного им. Но чувство это было недолгим. Когда они разбили лагерь, он почувствовал, что мысли его устремляются к городу и судьбе его. Следовало бы собственными глазами увидеть, что там случилось. Он сдерживал нетерпение, понимая, что не может оставить вместе столь разные существа, пока они не привыкли друг к другу. Даррас не желала даже подходить к самцам и, увидев их, немедленнр ударялась в слезы – горе еще не утихло. Ведь подобные им мургу погубили ее саммад. Харл подобно Ортнару, относился к самцам с опаской.

Только Арнхвит не боялся иилане, они его тоже. Иилане звали ребенка «маленький-безопасный» и «только-что-из-моря». Они понимали, что с Керриком мальчика связывает нечто глубокое, но, конечно, не могли уяснить, что общего может быть у ребенка и отца. Ведь иилане рождались из оплодотворенных яиц в сумке самца и почти сразу же попадали в море. Они помнили только эфенбуру – тех, с кем выросли в океане. Но самцы и о тех днях мало что помнили, – ведь их сразу же отделяли от самок. Арнхвит всегда сопровождал Керрика, когда тот отправлялся разговаривать с самцами: он усаживался рядышком, наблюдая за их извивающимися телами, и вслушивался в шипящие голоса. Это было так интересно.

Дни шли, тану и иилане держались друг от друга на расстоянии, и Керрик перестал уже надеяться на успех. Как-то раз, когда все заснули, он попытался уговорить хотя бы Армун.

– Зачем мне эти мургу? – возмутилась она, окаменев всем телом под его ладонью. – После всего, что было, их можно только убивать.

– Но ведь самцы ни в чем не виноваты, они жили в городе как в заточении...

– Хорошо. Вот и свяжи их. А лучше убей. Я и сама могу это сделать, если ты не хочешь. Зачем тебе говорить с ними, что тебя туда тянет? Извиваешься всем телом, издаешь эти ужасные звуки. Незачем это делать.