Сумеречный мир - Ольга Гусейнова Страница 46

– Кто? – теперь он удивился и тоже оглянулся.

– Да женщина, она меня о самочувствии… – начала пояснять я, но внезапно до меня дошло: это же Глеб говорит тем самым голосом! – А вы разве не немой?

Поджав тонкие губы, он хмуро уставился на меня:

– А с чего ты решила, что я немой? – голос у него слишком мягкий, мурлыкающий, скорее характерный для кота, чем пса, грудной и похож на низкий женский, хотя тембр больше мужской. И главное – завораживает до мурашек на коже у любого пола.

Я виновато пожала плечами, мол, брякнула, не зная, и пояснила недоразумение:

– Так вы же постоянно жестами разговариваете. Я впервые услышала, честно.

Серые глаза волка неожиданно блеснули в насмешливой ухмылке. Хотя я ощутила его досаду, злость и стыд. Но очень быстро те эмоции сменились другими, связанными с хорошими воспоминаниями. Глеб присел на диван, вальяжно откинувшись на спинку, закинул ногу на ногу и поведал:

– Парни меня пацаном в лесу подобрали, в снегу, избитого, голодного и замерзающего. Выходили бедолагу, но я в том возрасте был, когда организм перестраивался, взрослел. Обморожение даром не прошло: связки голосовые повредились. По молодости стыдился своего воркующего голосочка… больше помалкивал да жестами общался. Глеб и Савка меня с полуслова понимают, а другим все равно, я с ними мало говорю, работа у меня… неразговорная.

– Прости… те, пожалуйста, – я поспешила исправить недоразумение, сделав вполне заслуженный комплимент: – А голос у вас невероятно приятный, необыкновенно чарующий, но не бабский, а какой-то нереальный, и потому я подсознательно предположила, что мужчина так разговаривать не может.

– Чарующий? – удивился довольный Глеб.

– Да! – я улыбнулась с облегчением.

– По-твоему, на уродство не тянет? – с наигранным веселым безразличием поинтересовался он.

Забыл Глебушка, что я чувствую, как он замер в ожидании ответа.

– Нет, конечно. Особенность такая женщинам, как правило, нравится, – похвалила я и тут же выдала почти ошеломляющую мысль: – Вы с Варей поэтому не разговариваете? Думаете, она откажет из-за голоса?.. – и опять чуть язык не прикусила.

Глеб вздрогнул, хотел ответить резко, но осекся, наверное, вспомнив о том, что перед ним светлый эмпат. Посверлил меня изучающим взглядом, под которым стало холодно, но своей проблемой поделился:

– Варя… очень застенчивая. Боится всего. Жестами с ней много не поговоришь, а вдруг бы мой голос ее… оттолкнул. Я же не знал.

– Это точно, – я кивнула, невольно поморщившись: чего только в голову не придет, похоже, влюбленному мужчине, – она всех боится, кроме вас.

– Думаешь? – навострил уши волк, чуть подавшись ко мне с горящими глазами. – Ты ее эмоции прочитала, да?

Я смущенно кивнула:

– Не специально, просто вы с ней слишком «громкие», особенно когда рядом друг с другом.

Глеб секунду переваривал мои слова, затем расслабился, довольно развалившись на диване.

– А почему Варя такая пугливая? – осмелилась я полюбопытствовать.

Местный палач вновь напрягся, передернул плечами от неприязни и ярости, но быстро взял свои чувства под контроль:

– Ее отец – игрок, задолжавший кругленькую сумму не только своему клану, но и другим. Остался гол как сокол, на очередной игре поставил на кон дочь и проиграл. Мне.

– Какой ужас!.. – я прижала руку ко рту.

– Варя узнала об этом от организаторов игры, когда ее забирали от дальней родни по матери. В общем, она их потрепала немного, сопротивляясь, а не убили ее тогда, потому что она мой выигрыш.

Я прижала кулаки к груди и выдохнула потрясенно:

– Но ведь ты… вы, не станете… и не предъявите…

Глеб усмехнулся так зловеще, что морозец по коже пробежал, несмотря на начало сентября:

– Естественно, предъявил, я долгов никому не прощаю! – зато неестественно прозвучал грудной, почти мурчащий голос, звеневший ледяными нотками.

– Но… – обомлела я, – это неправильно, не достойно мужчины. Я думала, вы не такие. Вы…

Глеб поставил обе ноги на пол, оперся локтями на колени и, сцепив руки в замок, холодно заявил:

– Мы как раз именно такие, Ксения. Не заблуждайся на наш счет. Мы можем простить, забыть, понять, но лишь друг другу да парочке живых в этом мире. – Я покорно вздохнула, проглотив очередное разочарование, а он добавил: – Ты уже второго из нас спасла, стала одной из тех, кому простить можно многое. А еще – пояснить какие-либо вещи или поступки.

– Спасибо, порадовали, – уныло ответила я.

Глеб снова хмыкнул и флегматично сообщил:

– Я нашел Вариного отца и отправил в карьер долги отрабатывать. Многие туда на вахту летают зарабатывать, а он там еще лет десять без права на отпуск и выходные пахать будет в оплату долгов.

– Он вам много должен?

– Нет, мой выигрыш на кухне работает, – грустно улыбнулся Глеб, блеснув хищными клыками, – но Беленький другим должен достаточно. Даже если я отпущу Варюху, ей в Песочном на свободе долго не жить. Поэтому ее папаша сейчас усердно отрабатывает свободу дочери и свои грехи замаливает перед богами.

– Беленький? – не поняла я.

Глеб нахмурился, посмотрев на меня:

– Разве можно быть настолько невнимательной? Ты две недели живешь в доме и даже не знаешь фамилию девушки, с который вы уже почти подружками стали. Да, Беленькая.

– Сама – черненькая, а фамилия – Беленькая, – хихикнула я и уточнила: – А вы ее в клан приняли?

Причем подумала в этот момент, что в Сумеречном не мне единственной достается по полной. Я-то свободна, безусловно, относительно, но никому денег не должна. И пусть снова босая. Почти. А вот Варя, оказывается, даже за пределы резиденции выйти не может и целиком зависит от доброй воли палача клана Хмурых.

– Нет, не приняли, – ровно ответил он.

– Почему? – расстроилась я.

– Через пару месяцев ее отец полностью погасит долг их клану. Тогда она сможет сама решить, без давления со стороны, к какому клану хочет принадлежать.

– А что потом? – уже догадываясь, мысленно улыбаясь, спросила я.

Глеб по-звериному наклонил голову, рассматривая меня. Немного резко поправил полы светлого пиджака, пряча под ним оружие, и затем ответил:

– Дальше тоже от нее зависеть будет. Навязываться не хочу…

– Зато в вашем доме, господин Громов, всегда будет потрясающе вкусно накрытый стол! – легко и от души рассмеялась я.

– Болтушка, – неожиданно мурлыкнул довольный волк. Тут же озаботившись: – Ты сама-то как себя чувствуешь?

Я пожала плечами, уже не особо переживая по тряпкам, волосам и прочим проблемам. Повертела перед собой руками в перчатках, демонстрируя Глебу: