Сигнал сбора - Уильям Форстен Страница 46

Эндрю проснулся за час до рассвета. Выйдя из своей хижины, он с удивлением обнаружил, что за ночь земля подмерзла.

Дома середина апреля, подумал он, обратив сбой взор к небесам. Стремительный метеор прочертил небосклон, и на мгновение Эндрю показалось, что это какое-то предзнаменование, хотя он тут же укорил себя за суеверие. Шла ли еще в Америке война, или она уже закончилась, и приступил ли Линкольн наконец к нормальной работе, вместо того чтобы врачевать раны своего народа?

Странно, но в последние два месяца он все реже и реже вспоминал о доме. Все вокруг было спокойно, и его люди с головой погрузились в свои дела.

Методистская церковь на той стороне площади была уже почти закончена; они даже построили колокольню, и сегодня утром должна была производиться отливка колокола, чего все давно с нетерпением ждали. Строительство ратуши тоже было завершено, и прошлым вечером солдаты устроили настоящее гулянье — с едой, музыкой, танцами и пением.

Кэтлин весь вечер танцевала с ним, но между ними все еще высилась стена, как будто они оба боялись, что зарождающееся чувство может причинить им боль. Суздальцы тоже были приглашены на праздник, и многие из солдат пришли с подругами. За восточной стеной форта вырос целый городок, в котором было около сотни домов. Там жили торговцы и прочий люд, который приехал из Суздаля, чтобы предложить янки свои умения и услуги.

Предрассветной порой, так любимой Эндрю, все вокруг было тихо, и полковник, погрузившись в раздумья, шагал по Геттисбергской улице. Его люди были вполне счастливы. Молодые холостяки приспособились к новой ситуации лучше других. Двое уже обратились к нему за разрешением на брак, и Эндрю пришлось отечески увещевать их, уговаривая подождать еще какое-то время, чтобы ухаживание продлилось несколько дольше.

Около ста пятидесяти солдат были женаты, а у некоторых имелись и дети, и им приходилось нелегко. Не проходило и дня, чтобы к нему не подошел какой-нибудь доведенный до отчаяния солдат, чтобы спросить, увидят ли они еще родной Мэн. Он лгал им, говоря ободряющие слова, в которые сам не верил, надеясь только, что со временем они свыкнутся с тем, что уготовил им жестокий рок.

Было три случая самоубийства, все среди женатых, которые не нашли сил, чтобы примириться с судьбой. Еще десять солдат, находившихся теперь в госпитале, целыми днями тихо говорили сами с собой или со своими воображаемыми любимыми. Кэтлин заботилась о них, надеясь, что к ним вернется рассудок, но Эндрю в глубине души понимал, что надежды на исцеление мало; они обрели мир в своих фантазиях и скорее всего будут пребывать там до конца жизни.

Горнист протрубил побудку, и все печальные мысли тут же вылетели у него из головы. В морозном утреннем воздухе из бараков далеко разносились проклятия и стоны, и Эндрю улыбнулся. Он всегда посмеивался над теми, кому тяжело давался ранний подъем, понимая, впрочем, что его способность мгновенно пробуждаться от сна должна казаться им удивительной.

В лагере все происходило по обычному распорядку, и Эндрю испытал удовлетворение, видя, что не возникает никаких задержек и неприятностей. После утреннего построения и завтрака различные роты занялись своими делами. Новые проекты появлялись как грибы после дождя. В небольшой каменоломне на той стороне ручья трудилась рота В, а рота H уже завершила строительство первого парома для перевозки камней.

Наконец-то и Тобиас нашел себе занятие. Две недели назад он снялся с якоря и отправился вниз по реке, чтобы исследовать пресноводное море. С тех пор о нем не было ни слуху ни духу. Конечно, Эндрю беспокоился, но в то же время испытывал облегчение оттого, что сварливый капитан на время избавил их от своего присутствия. В любом случае, чем больше народу увидит американский флаг, тем лучше.

— Господин полковник. Солдаты ждут вас.

Очнувшись от своих мыслей, Эндрю взглянул на командира пятой роты Майну, который выжидающе застыл рядом с ним. Этим утром Джон выглядел настоящим щеголем, его форма была тщательно выглажена, а усы нафабрены.

— Ну что, пойдем посмотрим, что там у вас получилось.

Вдвоем они вышли из ворот и направились по дороге, которая называлась теперь Дорогой Мельничьего ручья. Проходя здесь, Эндрю каждый раз дивился тому, что лес отступает все дальше и дальше — полку требовалось много дерева. За первым же поворотом дороги они увидели кучу свеженапиленных досок, все еще пахнущих смолой. Шум на лесопилке не смолкал ни на секунду.

Эндрю остановился и с улыбкой понаблюдал за тем, как она работает. Все здесь напоминало Мэн. Здание было еще не достроено, каркас пока не покрыли досками. По желобу неслась водяная лавина, которая с легкостью поворачивала десятифутовое колесо. Мельничным валом служил дубовый брус, прикрепленный к колесу. От него отходил кожаный приводной ремень, передающий энергию циркулярной пиле. Бревна свозились к задней части лесопилки прямо из запруды, которая образовалась позади строения и все еще продолжала увеличиваться в размерах. Эндрю увидел, как группа солдат втащила бревно на стол для резки, должным образом расположила его и начала толкать вперед. Когда пила с визгом вошла в дерево, вверх взметнулся рой опилок.

— Как продвигаются дела сегодня утром, Хьюстон?

Капитан расплылся в счастливой улыбке, его энтузиазм был поистине неисчерпаем.

— Мы делаем успехи, сэр, — откликнулся он и жестом предложил Эндрю войти внутрь лесопилки и осмотреть все своими глазами. — Собираемся установить лебедку, работающую от этого колеса.