Трава на пепелище - Евгений Истомин Страница 46

— Третий взвод седьмого цемианского полка, — отозвался тот.

Льехо кивнул и вошел. Леат последовала за ним. На миг ей показалось, что она уже где-то видела этого цемианского командира, но сейчас голова была забита совсем другими мыслями.

— Прошу вас! — объявил Льехо Вье мужчинам, разгуливающим по залу в явном раздражении. — Госпожа Леат-Кэро! У нее есть что рассказать нам!

По огромной комнате пробежало тихое бормотание. Леат посмотрела на Ривиодо. Тот насторожился. В это время теперь уже бывший любовник спокойно прошел через зал и как ни в чем не бывало встал позади Гре.

— Добрый день, господа, — начала Леат, стараясь, чтобы голос не дрогнул. — Через несколько минут вы узнаете, что на четырех оставленных без присмотра островах произошло нечто ужасное…

Леат-Кэро не успела договорить: стоявший спокойно Ривиодо Гре вдруг метнулся назад, выхватил саблю и со всего маху рубанул Льехо Вье. Голова того соскочила с плеч и глухо ударилась об пол, разбрызгивая фонтанчики крови.

В зале повисла тишина. Военачальники молча смотрели на обезглавленный труп Вье, на голову, на Ривиодо, спокойно обтирающего саблю о китель поверженного. Случившееся казалось настолько невероятным и бессмысленным, что не верилось в реальность происходящего.

И тут обе двери, ведущие в залу, распахнулись, и из них повалили те самые арбалетчики, что охраняли вход. Они быстро расположились вдоль стен и замерли.

— Что происходит? — пробормотал один из генералов. — Ривиодо Гре, нам придется арестовать вас до выяснения обстоятельств. — Он повернулся к солдатам: — Возьмите под арест…

— Не торопитесь, генерал, — проговорил Ривиодо и кивнул солдатам.

Арбалеты тут же полетели на пол, а в руках у них появилось по два револьвера, направленных на Старших Братьев Меча.

— Извините, господа, но это — вынужденная мера. Пока есть вы, Галатиону не видать ни победы, ни покоя. Огонь!

Раздался залп. Пара десятков военачальников рухнули разом, остальные, продолжая находиться в ступоре, даже не попытались спрятаться и по-прежнему стояли. Затем началась беспорядочная пальба и паника. Оставшиеся в живых мужчины метались по комнате. Некоторые ринулись к дверям, падая у самого порога, другие выхватили оружие и бросились на стрелков. Воины разили знать беспощадно.

Среди этого безумия стояла Леат и пустым взглядом взирала на происходящее. Вдруг откуда-то из-за спины появился Ривиодо, схватил ее за руку и прижал к стене, закрывая от разошедшихся бойцов.

Все кончилось уже через минуту. На полу остались лишь трупы. Наступила тишина, так контрастировавшая с прежним гулом. Теперь зал заполняло только возбужденное дыхание короедов.

Ривиодо отпустил испуганную женщину и подошел к командиру взвода. Тот снял шлем. Ну конечно, теперь Леат вспомнила — это же тот самый парнишка, приходивший к ней договариваться о встрече с Гре!

— Солдаты, охраняющие ворота, тоже наши? — спросил Ривиодо.

— Да, командир.

— Хорошо, оставьте здесь все как есть и уходите. Мои носилки…

— У входа.

Ривиодо кивнул и подошел к Леат:

— Пойдемте, моя дорогая, нам есть о чем поговорить.

Леат словно в тумане прошла к покрытым темной, непроницаемой тканью носилкам и села. Рядом примостился Ривиодо.

— Куда мы сейчас? — спросила женщина. — Что будет с моим сыном?

— Мы все обсудим.

Носилки качнулись, поднимаясь над землей, и двинулись куда-то. Леат услышала мерное дыхание носильщиков и шорох их обуви по земле. Командир короедов молчал. Молчала и она.

Шествие продолжалось недолго, и когда Гре приоткрыл полог, Леат увидела, что они находятся чуть в стороне от Сми-Теловского порта, укрытые стеной одного из складов. Площадь была битком забита народом и солдатами.

— Слушайте, — произнес Ривиодо, указывая на окровавленного капитана, громко вещавшего что-то с импровизированной трибуны-ящика.

— В общем, подали мы знак «лечь в дрейф», — гремел капитан, — фрегат «Дерзкий» не реагирует. Название свое подтверждает. — Он оскалился в улыбке, довольный шуткой. — Тогда мы сближаемся, а он по нам выдает залп. Ну, тут уж мы возиться не стали и взяли его на абордаж.

— А князь?! Что насчет князя?! — раздалось сразу несколько возгласов из толпы.

— Дрался как зверь, но к нашему приходу был уже серьезно ранен. Мы забрали его к себе на борт, а «Дерзкий» потопили. Когда я спустился в трюм, где лежал князь, он поведал мне, что чувствует приближение смерти и накануне великого похода желает снять бремя власти со своей семьи, принесшее ей столько горя. И передать это… как его… бремя, господину Ривиодо Гре, как человеку, сделавшему так много для будущей большой победы.

Ривиодо, хитро улыбаясь, посмотрел на женщину.

— Ваши люди отбили Великого князя? — спросила она.

— Да.

— Живого?

— К сожалению или счастью, но уже мертвого. Дрэ успели поглумиться над бедным Гардо от души.

— Однако слов какого-то капитана недостаточно, чтобы захватить престол, — фыркнула женщина.

— Смотрите дальше. — Ривиодо указал пальцем на площадь.

— А где князь? Где? — ревела толпа.

Капитан посмотрел в сторону одной из портовых избушек:

— Он там. При смерти.

Толпа хлынула туда.

— Не толкаться. Ждите, ждите! — прикрикивали солдаты, охранявшие докерский домик.

Неожиданно все смолкли, и из избушки четверо воинов на руках вынесли тело князя с обнаженной саблей на груди. Они осторожно уложили тело на пристань, обступив его с копьями наперевес. Следом вышел тучный священник в просторных синих одеждах и щуплый врач. Врач, покачав головой, быстро удалился. Толпа загудела. Священник в свою очередь воздел руки к небу, и над площадью загремел его бас:

— Великий и единственный князь Галатиона Гардо-Кэро скончался от ран, а значит, он погиб в бою как истинный воин и правитель наш. Пред смертью своей князь выразил пожелание последнее свое, а именно: по закону, имея право на то, он завещает власть свою новому правящему дому, тем самым снимая бремя власти с дома фамильного своего. И отныне нарекает новый дом правящий — Гре, а перенявшего должность великокняжескую — Ривиодо из дома сего. По сему изволению мною со слов его был исполнен документ, заверенный печатью княжьего перстня.

— А как же подпись? — тихо поинтересовалась Леат, уже догадываясь, что все продумано до мелочей.

— Глупо требовать от человека, находящегося при смерти от ран, полученных в бою, напряжения сил для такой мелочи, как росчерк пера. По древним законам за подпись сойдет и присутствие Старшего Брата Веры. Об этом многие подзабыли, но… Все легитимно.

— Да здравствует новый Великий князь Галатиона! — провозгласил священник.