Спящий город - Олег Таругин Страница 46

— Все ясно? — Генерал посмотрел на свой небольшой, но достаточно боеспособный интернациональный отряд. — Тогда вольно. Начинаем работать.

Люди зашевелились. Перешедшие под командование Музыкального солдаты Зельца остались стоять отдельной группой, шестеро спецназовцев окружили своего командира. Перейдя на русский, Юрий Сергеевич продолжил инструктаж:

— В общем, что происходит, вы слышали. Шансов на то, что гости не удостоят нас вниманием, никаких. Так что, боюсь, придется драться. И драться серьезно — Нам надо продержаться как минимум до возвращения группы со станции — а это больше двадцати часов. Нас семеро, плюс — сколько их там? — семнадцать фрицев. А их, — генерал кивнул в направлении стены, — по моим прикидкам, тысячи полторы. Вот так…

Помолчав, Юрий Сергеевич продолжил:

— Соотношение, конечно, аховое, но если сделать все по-умному… Продержимся, мужики?

— Дерьмо вопрос! — как всегда в минуты реальной опасности наплевав на субординацию, ответил за всех Монгол. — Когда заговорят пушки, живые будут завидовать мертвым! Не волнуйтесь, Юрий Сергеич, удержим мы этот городок! Не дадим, так сказать, вражьему поганому сапогу топтать земли нашей русско-прусской. Мы ж все-таки спецназ. Пусть даже и в жопу раненный…

Юрий Сергеевич усмехнулся: что шутят — это хорошо. Правда, иного он от Монгола и не ждал — всерьез он, по мнению генерала, вообще разговаривать не умел.

— Короче, так, мужики: снимайте с немецких танков и транспортера пулеметы и тащите на стену. Лего, что у нас с минами?

— Два ящика "монок", плюс я у фрицев еще какое-то противопехотное старье видел.

— Возьми себе парочку иноземцев в помощь и организуй двухэшелонные МВЗ [65]напротив ворот и по обе стороны от них. Первым эшелоном установи свои МОНы, [66]вторым, перед самой дорогой, что идет вдоль стены, — немецкие игрушки. Ну а если кто еще ближе подберется — гранатами закидаем.

— Еще хорошо смолу горячую и кипяток на головы лить — говорят, помогает, — встрял в разговор Мелов. — А можно крыс зачумленных забрасывать…

— А ты, Монголище, молчи пока. Для тебя особое задание имеется. Ранение в задницу, как известно, не освобождает от воинской ответственности…

Юрий Сергеевич снова обернулся к Лего:

— МОНы на дистанционку установишь— рванешь с пульта. И смотри — мне нужен сектор сплошного поражения шириной метров сто! Ясно?

— Сто не получится, Юр Сергеич. У меня десять "соток" — соответственно, пятьдесят метров покрытия. Ну, от силы, семьдесят…

— Ладно. У тебя пластит остался?

— Ну… есть немного. На черный день.

— Считай, что он наступил. На арку хватит? — Генерал кивнул в сторону городских ворот. — Свод обрушить?

Взрывотехник ответил не сразу, с профессиональным интересом глянув на мощные своды этой самой арки:

— Если постараться, то может хватить. Хотя, конечно, маловато для такой стеночки.

— Уж постарайся, — усмехнулся Музыкальный. — В саму арку я танк загоню — в качестве огневой поддержки. Но если что, ты должен будешь ее наглухо запечатать. Кстати, можешь со второй "коробки" [67]боекомплект снять — для, так сказать, усиления подрывной мощи. Ясно?

— Так точно.

— Иди работай — времени мало. Очень мало! Теперь ты, — повернулся генерал к Мелову, — бери свою "трубу" и, превозмогая боль, лезь на стену. Оборудуй там себе огневую позицию. Тебя, Скала, это тоже касается, — обратился он ко второму снайперу. — Когда гости пожалуют, постарайтесь вычислить и снять их командиров — короче, сами знаете. Ясно?

— Легко, — ответил Скала. — Пошли, раненый джигит, помогу, так и быть, твою машинку на стену запереть. Из чисто альтруистских побуждений…

— Теперь вы, мужики. — Юрий Сергеевич оглядел троих оставшихся бойцов — тех самых незнакомых ему молодых спецназовцев, одного из которых, как он успел выяснить, звали Башкой. Именно к нему он и обратился в первую очередь: — Башка… Значит, так: останешься с Хранительницей — отвечаешь, прости за каламбур, головой. Это не значит, что ты в тылу отсидишься, — поспешил добавить он, видя возмущение на лице бойца. — Мы все сейчас зависим главным образом от нее. Так что смотри мне: чтоб с ее головы ни один, так сказать, волос не упал. Костьми ляг — но защити. Если надо будет — забаррикадируешь вход — в общем, разберешься сам. О’кей? — на манер Окуня осведомился Юрий Сергеевич.

— Есть! — четко ответил тот. — Разрешите…

— Иди-иди… Ну, и наконец вы, ребята, — берите в помощь всех свободных фрицев, разделите их между собой (потом к вам еще Лего присоединится) и готовьте позицию. Притащите из руин, — указал он на разрушенное давешним взрывом здание, — камней покрупнее и выложите себе бруствер вдоль края стены. Весь боекомплект сразу несите туда же — потом некогда будет. Возьмите у Лего "Аглени" и тоже поднимайте наверх. Ну, что еще? В общем, смотрите сами, что вам еще может понадобиться. Ясненько? Тогда — вперед и с песней. А я пойду с танкистами говорить…

* * *

Следующие сорок минут пролетели незаметно — слишком многое предстояло сделать и слишком мало оставалось на это времени. Работали все без исключения — готовили боевые позиции, таскали боеприпасы, набивали запасные магазины и пулеметные ленты, минировали подступы к Городу. С "трофейной" (Юрий Сергеевич так и не смог побороть в себе этот навеянный многочисленными историческими книгами и кинофильмами и чрезвычайно устойчивый стереотип) техники сняли целых пять пулеметов — по два с зелыдевской "тройки" и "Ганомага" и один — башенный — с подбитого T-IV. Еще два МГ притащили немецкие пехотинцы — итого семь штук. Весьма впечатляющая огневая мощь, которая, хоть и будет излишне быстро жечь боекомплект, но зато позволит поставить на пути врага непреодолимый свинцовый заслон. Гранат после ухода "космической" диверсионной группы осталось не так много, так что решено было придержать их на случай ближнего боя под самой городской стеной.

Что касается злополучной арки на въезде в Город, вызывающей у Юрия Сергеевича наибольшие опасения, то помимо расположенных в расчетных точках фугасов из четырех килограммов пластита и извлеченного из командирского танка боекомплекта (Лего клялся — правда, не слишком уверенно, — что этого должно хватить для обрушения свода), под саму арку был отбуксирован неспособный к самостоятельному передвижению T-IV покойного обер-лейтенанта ТТТу-льца. Находясь на треть корпуса снаружи, танк, башенное орудие которого было, как вы помните, абсолютно исправным, мог контролировать почти стовосьмидесятиградусный сектор лежащей перед ним пустыни. Тридцать оставшихся в бовукладке осколочно-фугасных снарядов и три патронных коробки к пулемету в лобовом бронелисте внушали серьезную надежду на то, что эта импровизированная огневая точка продержится достаточно долго и окажется весьма эффективной против не имеющих средств борьбы станками атакующих. Впрочем, на этом Музыкальный не остановился, отбуксировав (с помощью все того же зельцевского T-III) к внутреннему устью входа оба разбитых грузовика и превратив их в своего рода труднопреодолимую баррикаду, которая вместе с установленными Лего фугасами должна была при необходимости наглухо и навсегда запечатать ворота. О судьбе танкистов в этом случае Юрий Сергеевич не думал — если до момента подрыва свода они не успеют расстрелять весь боекомплект и покинуть машину (именно такой был его приказ) — значит… им будет суждено стать героями посмертно. Ибо любая война, как известно, штука жестокая и базируется, как правило, на не слишком гуманном принципе меньшего зла… Четыре их жизни против судьбы всех защитников Города — не самое невыгодное соотношение…