Костотряс - Чери Прист Страница 46

— Ага, — крякнул он наконец, и Брайар разглядела на стене название улицы и стрелку. — Извините. Мне почему-то показалось, что мы пошли по кругу. Я тут редко бываю. В основном держусь поближе к площади.

— Ясно.

— Слушайте, насчет вашего мальчугана… Если он не в кабачке… что ж, тогда не в кабачке. Можете поспрашивать людей — вдруг кто-то его видел или слышал о нем. Если даже и никто, то сразу пойдут слухи, а нам это только на руку. Когда в «Мейнарде» узнают, что по городу разгуливает плоть от плоти старого законника, они пройдут через огонь, воду и Гниль, лишь бы можно было потом сказать, что видели его живьем.

— Вы говорите так, чтобы меня успокоить?

— А какая мне с того радость?

Над ними рухнуло что-то тяжелое, и трубы, тянувшиеся вдоль стен коридора, подпрыгнули на опорах.

— Что это было? — спросила Брайар, поравнявшись со Свакхаммером и едва удерживаясь, чтобы не вскинуть винтовку.

— Трухляки, кто-нибудь из наших, Миннерихт испытывает новую игрушку… Так и не скажешь.

— Миннерихт, — повторила она. Это имя она слышала уже не в первый раз. — Тот человек, который смастерил вашу… Глушилку?

— Он самый.

— Так он ученый? Изобретатель?

— Вроде того.

Брайар нахмурилась:

— И как вас прикажете понимать?

— У него полным-полно всяких игрушек, и он все время достает откуда-то новые. Почти все они опасны, и это еще слабо сказано. Хотя есть вполне себе забавные. Еще он делает всякую мелочевку по механической части. Странный тип и не всегда дружелюбный. Можете вслух сказать, если хотите.

— Что сказать? — Она уставилась куда-то в промозглую, даже здесь ядовитую даль.

— То, о чем вы сейчас подумали. Не вы первая заметили, как сильно Миннерихт напоминает вашего мужа.

— Моего бывшего мужа. И ничего такого я не думала, — солгала она.

— Тогда вы полная дура. Потому что во всем подполье не найти человека, которого не посещали бы такие мысли.

— Не понимаю, к чему вы клоните, — фыркнула Брайар. На самом-то деле она все понимала, и это пугало ее до смерти. — Сиэтл был не такой уж большой город, но мало ли тут жило ученых? И вообще, Миннерихт мог прийти сюда из других мест.

— Или же это старик Леви — переодетый и под новым именем.

— Ничего подобного, — тут же вставила она. Вставила так поспешно, что это не могло не показаться подозрительным. — Мой муж давно мертв. Знать не знаю, кто такой этот Миннерихт, но он не Леви, поверьте моему слову.

— Теперь вниз. — Свакхаммер подвел ее к темному проходу, в конце которого их поджидала лестница. Внизу простирался очередной туннель, выложенный кирпичом. — Пойдете первой или меня пропустите?

— Лезьте лучше вы.

— Хорошо. — Взяв проволочную ручку фонаря в зубы, он склонил голову и начал спуск, умудрившись как-то не опалить куртку. — И откуда же? — донесся снизу его голос.

— О чем вы?

— Откуда вы знаете, что Миннерихт — не Левитикус? Вы говорите с такой уверенностью, вдова Блю…

— Еще раз меня так назовете, и я вас пристрелю! — пригрозила она, потом встала на первую ступеньку и полезла за ним.

— Буду иметь в виду. И все-таки вы ответьте на мой вопрос: ну откуда вам знать, что это не он? Насколько мне известно, тела Блю так и не нашли. А если кто-то и нашел, то не распространялся об этом.

Соскочив с последней ступеньки, Брайар выпрямилась во весь рост. Даже так она еле-еле доставала ему до плеча.

— Его не нашли, потому что в городе в тот день погибло немерено людей, и он был одним из них. Возвращаться и проверять желающих не нашлось. Скорее всего, его труп достался трухлякам. Или просто истлел и рассыпался в прах. Вы уж поверьте мне, он сейчас мертвее мертвого и не прячется в этих лабиринтах, которые тут появились по его вине. Я вообще не представляю, откуда у вас такие мысли.

— Да ну? Так уж и не представляете? — Он ухмыльнулся и покачал головой. — Ну-ну, как же такое представишь… безумный ученый придумывает безумную машину и стирает в порошок целый город. А как только оседает пыль, у нас тут объявляется другой такой же безумец.

— Но ведь кто-то да видел этого Миннерихта? Все знают, как выглядел Леви.

— Ваша правда, все. Но с Миннерихтом никакой ясности. Он не открывает лица и всегда настороже. Ошивалась тут одна такая девица, Эвелин… фамилии не помню. Иногда он неплохо проводил с ней время. Но потом она окончательно подсела на Гниль и начала меняться. — Бросив на нее взгляд, здоровяк продолжил в довольно резком тоне: — Это случилось несколько лет назад. Мы еще тогда толком не разобрались, как обеспечить себя приличным воздухом. Много было сделано и проб, и ошибок. А выжить тут могут лишь сильнейшие. Эви оказалась не из таких. Подцепила заразу и стала сдавать, вот добрый доктор и прострелил ей голову.

— Это… — Брайар не нашлась с ответом.

— Это насущная необходимость, и ничего более. У нас здесь и так полным-полно трухляков, еще один нам совсем не на пользу. Это я к чему… — спохватился он. — Незадолго до смерти она рассказывала ребятам, что видела мельком его лицо и оно было все в шрамах — то ли обгорел, то ли иначе как не повезло. Еще говорила, будто он почти никогда не снимает противогаза, даже в относительно безопасных местах.

— Ну вот вам и разгадка. Какой-то бедолага стыдится своих шрамов. Зачем же сразу предполагать худшее?

— А зачем лучшее? Он такой же псих, как и ваш муж. И умеет мастерить всякие штуковины. И они работают. — Кажется, Свакхаммер хотел добавить еще что-то, но сдержался. — Я не утверждаю, что это обязательно он. Просто многие люди думают, что это может быть он.

Брайар усмехнулась:

— Да ладно вам. Если бы вы тут и вправду считали, что это Блю, давно бы выволокли его на улицу и оставили на съедение трухлякам.

— Смотрите под ноги, — предостерег он, осветив участок, где пол туннеля изобиловал неровностями. — Мы ведь не сразу к такому выводу пришли — что он тут не чужак. Обмозговывали себе потихоньку, пару-тройку лет. И вот как-то раз двое парней поделились своими мыслями с остальными. А после этого слухи поползли сами собой, не остановишь.

— Я бы смогла.

— Может, и смогли бы. А может, и нет. Если это для вас так важно, с удовольствием поглядел бы, как вы это сделаете. В последние годы от старого доктора больше вреда, чем проку, — полезные инструменты не в счет. — Он похлопал по Глушилке и покачал головой. — Работает он на совесть, только вот пускает дела рук своих на дурные цели. Уж больно ему нравится выставлять себя главным.

— Так вы же сами сказали: тут у вас главных нет. Кроме одного типа, который умер шестнадцать лет назад.

— Ну не буквально же, — проворчал он. — Идемте. Недалеко уже, честное слово. Слышите?