Егерь Императрицы. Батальон, к бою! - Андрей Булычев Страница 46

Восемнадцатого августа реку переплыл перебежчик. Христианин из албанского алая поведал, что нападение на русских назначено на послезавтра, двадцатого августа. Дескать, им всем известно, что султан уже две недели как объявил в Стамбуле о начале войны с неверными, но ведь вести доходят сюда с большим опозданием, поэтому узнали они об этом вот только лишь три дня назад.

* * *

Триумфальная поездка императрицы Екатерины II по Новороссии и Крыму в сопровождении представителей иностранных дворов и нового союзника императора Священной Римской империи Иосифа II сильнейшим образом всколыхнула общественное мнение в Стамбуле. И так уже имевшиеся горячие реваншистские настроения разгорелись там с новой силой. Масло в огонь подлили и заявления французского, прусского и английского посланников о поддержке своими странами Османской империи, если только она начнет войну против России. 5 августа 1787 года великий визирь Юсуф-Коджа вызвал к себе русского посла Булгакова «для любезной беседы». Беседа не задалась с самого начала. Без долгих раздумий визирь предъявил послу ультиматум: вернуть Турции Крым, аннулировать все прежние договоры между державами и отказаться от покровительства Грузинского царства. Не успел еще русский посол сформулировать свой ответ на такие неуместные требования, как был арестован и препровожден для заключения в Семибашенный замок. Этот поступок был равносилен объявлению войны. Официально же о ней было заявлено 12 августа 1787 года.

Известие о войне достигло Санкт-Петербурга лишь 29 августа, когда на юге Новороссии уже вовсю шли боевые действия.

* * *

– Ваше высокоблагородие, на турецком берегу большое шевеление, – докладывал Егорову командир дозорной полуроты. – На воду множество баркасов выставлено, а с лимана гребная галерная флотилия зашла.

– Началось! – выдохнул Егоров. – Матвейка, ты скачи к их превосходительству! Никита, а ты к корабельщикам! Доложитесь, что турки на нас пошли! – приказал он вестовым. – Объявить всеобщую тревогу! Начинаем действовать по плану.

В ночь с 19 на 20 августа турки погрузились на многочисленные мелкие речные суда и под прикрытием своей галерной флотилии предприняли попытку форсировать Буг в трех местах. Основные силы их были брошены в самый центр пограничной линии и чуть южнее станицы Николаевской. Здесь, на самой середине речного русла, находилось с дюжину заросших кустарником островов. За сутки до этого ночью на них были скрытно высажены вторая и третья стрелковые роты егерей. Командовал людьми на месте секунд-майор Милорадович.

– Афанасьев, у тебя все там готово? Раньше времени фугасы не сработают? – спросил Живан у закапывающей ямку троицы.

– Все будет как надо, вашвысокоблагородие! – успокоил офицера рыжеволосый здоровяк. – Как только вы в баркасы загрузитесь, вот так и мы тогда фитиля подожжем. По полтора аршина шнура оставили, я все самолично проверил.

Из речной темноты вынырнул казачий баркас, сидящий на носу казак выскочил на береговую гальку самого большого острова.

– Пливуть, пливуть басурмани, пане Живан! – приглушенно выкрикнул он. – Багато човнів від турецького берега відходить!

– Понял тебя, Тарас, – кивнул Милорадович. – Теперь лишь бы ваши казаки не подвели. На них у нас большая надежда, без хорошей подсветки реки нам никак не возможно будет хорошо стрелять.

– Не турбуйтеся, пан майор. Козаки не підведуть. Там сам отаман Платон Миколайович із ними, – заверил казак. – Подавайте сигнал. Пора вже. Турки добре відгребли від свого берега.

– Внимание! Всем встать в цепь вдоль берега. Оружие к бою! – выкрикнул Живан и, подняв вверх пистоль, выстрелил. Грохот этого выстрела эхом разнесся по реке. Выше по течению вспыхнуло пламя костров. Пара дюжин плотов с дровами и ветошью, пропитанной маслом, плыли вниз, ярко освещая основное русло. На нем явственно проступили очертания множества лодок, гребущих к островам.

– Прицел – три сотни шагов, залпом пли-и! – выкрикнул Живан, и двести ружейных стволов послали вперед первые свои пули.

– Огонь россыпью по своему прицелу! – скомандовал майор. – Заряжай быстрее, братцы!

Свинец выбивал людей на лодках, многие из гребцов поддались первой панике и бросили свои весла. С бранью и угрозами османские командиры заставили взяться их за работу, и десант начал приближаться к островам.

– Отходим в баркасы! – скомандовал Милорадович. – Запаливайте костры! Пионеры действуют самостоятельно!

Стоящие на берегу островов шеренги сломались, и егеря, быстро распределившись, бросились к ожидавшим их с противоположной стороны судам. На островах посредине Буга пылали заготовленные заранее огромные костры, заливая все вокруг ярким светом. Самыми последними к баркасам отбегали пионеры.

«Раз! Раз! Раз!» – казаки дружно под счет старшин работали веслами, отводя речные суда кормой в сторону своего берега. А на острова с криками уже выбегал из баркасов турецкий десант.

– Рано, рано, еще немного, еще чуть-чуть времени нужно, – кусал губы Афанасьев. – Фитиля долго горят!

Волна высадившихся турок, хорошо подсвеченная кострами, прокатилась по островам и достигла противоположной их стороны. Несколько десятков солдат приготовили к бою свои ружья, и вслед отходящим русским раздались первые хлопки выстрелов. Над бортами казачьих лодок свистнули пули.

– Пригнись! – рявкнул Тарас, обернувшись к егерям. – Зараз мы им прицел собьем!

Два казака, возящиеся у фальконета, установленного на носу, поправили его наводку, и из ствола с грохотом и свистом вылетел рой картечи. «Бам! Бам! Бам!» – били небольшие пушечки, выкашивая хорошо освещенные фигурки. Толпа турок отхлынула от берега, и на самом большом острове громыхнул первый оглушительный разрыв, затем раздался второй, третий. Вот сработал фугас и на соседнем острове, а затем и на другом. В огне и дыму метались и падали человеческие фигурки. Взрывы прекратились, и на реке стало совсем тихо. Баркасы развернулись и устремились к своему берегу. Вслед им не раздалось более ни единого выстрела.

– Ваше высокоблагородие, пятью верстами выше устья Ингула, за большим поворотом Буга, турецкая конница на берег выходит, – доложился посланный в станицу Кутузовым прапорщик. – Похоже, что сейчас вся масса османской кавалерии переправляться будет. Там у нас их превосходительство с двумя батальонами, боится, что не удержит рубеж, уж больно там турок много. От вас, господин подполковник, он помощи ждет. А я дальше к казакам и пикинерам за подмогой.

– Первая рота и охранный плутонг, по коням! – выкрикнул Егоров. – Рысью за мной!

Полторы сотни всадников подскочили к берегу реки в тот момент, когда два батальона Бугского корпуса уже несколько минут вели огонь по речному руслу. В огненных всполохах их залпов на нем виднелись многочисленные темные силуэты. Кавалерия турок, переправившись наплывом через Буг вместе с конями, выходила на левый русский берег.

– Чуть-чуть не успели! – бросил в сердцах Егоров. – Всем спешиться! Егеря, в три шеренги становись!