Бездна - Анатолий Махавкин Страница 46

И вдруг по ушам ударил оглушительный вопль, в котором не осталось ничего человеческого, хоть он определённо принадлежал человеку.

Рука, втащившая меня, дрогнула и отпустила куртку, и я получил возможность по-человечески постоять на четвереньках и осмотреться. Крик оборвался неразборчивым бульканьем и глухим клекотанием. Поначалу я ни черта не понял, казалось, будто Круглый топчется на месте, время от времени совершая нелепые прыжки. И тут до меня дошло: одно из каменных щупалец захлестнуло его талию и теперь сдавливает, приподнимая над землёй. Круглый уже не мог кричать, а только хлюпал, словно медуза, угодившая под сапог. Из его рта хлестал кровавый поток, каплями разлетаясь в разные стороны.

Видимо, твари быстро надоело это развлечение, либо же она решила не упустить и остальных беглецов, поэтому чудовище изо всех сил ударило человека о стену. От Круглого к тому времени и так не слишком много оставалось, а теперь тело человека и вовсе превратилось в кровавые брызги. Меня затошнило, а тут ещё и эта каменная пакость протянула лапу, намереваясь ухватить мою голову. Я сблевал на когтистые пальцы и шарахнулся в сторону. Осквернённая лапа промахнулась и ударила о стену, рядом с выходом. Это словно послужило сигналом для загадочного механизма, управляющего открытием-закрытием. С резким треском узкая щель, выпустившая нас, сомкнулась, преградив дорогу преследующему меня чудищу.

Кто-то, лежащий рядом, содрогался в глухих рыданиях. Вобла. Вот чёрт! Круглому – конец. Вот чёрт! Я всё ещё жив. Вот чёрт!!!

Странно, но после всего этого …ства я был почти спокоен, словно всё пережитое было очередной серией приключенческого сериала по ТВ. Интересно, но не цепляет.

Возможно, моё состояние было разновидностью шока, не знаю, я не психиатр. Во всяком случае, это было гораздо лучше, чем вопли Шведа, который колотил по стене кулаком и визжал, что он не желает подыхать в этих сраных катакомбах. Никто не пытался заставить его замолчать. Вобла продолжала глухо рыдать, уткнувшись лицом в пол, а Зверь неподвижно сидел, прислонившись спиной к стене и закрыв глаза, словно уснул. Теодор лихорадочно рылся в своих бумагах, сверяя их с чёрным томом «Некрономикона», но его занятие утратило флёр загадочной значительности, обратившись в пародию на самоё себя, словно макака играла страницами угодившей ей в лапы книги.

Я попытался встать и тут же угодил рукой в нечто рыхлое, рассыпающееся под давлением ладони. Какая-то хрень шлёп нулась мне на плечо, оказавшись высушенной человеческой головой, оскалившейся в гримасе предсмертного ужаса. И вы думаете, я закричал? Таки нет. Я аккуратно снял сушёный череп (бедный Йорик!) и положил его рядом с мумифицированным телом, промежность которого раздавил не осторожным движением. Рядом обнаружился ещё один жмурик, а чуть дальше различались останки третьего. Все трое, судя по всему, оказались мгновенно сожжены, причём перед смертью явно испытали неописуемый кошмар, исказивший черты их лиц жуткими гримасами. Этот страх вынудил людей прижиматься к стене коридора в поисках спасения, которое так и не пришло. Остатки одежды, уцелевшей в бушующем огне, напо минали всё ту же форму офицеров царской армии. Нетрудно было догадаться, кто это. Передо мной были прежние спутники Теодора, пострадавшие от загадочной птицы Феникс.

– Эй, идите сюда, – вяло помахал я рукой, призывая спутников, – тут есть интересное.

Теодор сразу (и с явным облегчением) сложил карты, направившись ко мне. Зверь открыл глаза и повернул голову, всем видом показывая нежелание подниматься на ноги. Швед перестал орать и теперь стоял, упёршись лбом в стену, определённо не втыкаясь, на каком он свете находится. Вобла прекратила истерить, показав грязное, в разводах лицо.

Теодор присел рядом со мной и поднял голову, всматриваясь в остатки лица.

– Герберт, – сказал он с некоторым сомнением. – Вроде бы. Во всяком случае, похож. Ну этот, рядом, определённо Ковальчик, он один был такого маленького роста. Я тогда просто поражался, как такой тщедушный человечек умудрился пройти настолько далеко.

– Что их убило? – спросил я. – Феникс?

– Она самая, – кивнул Теодор и со вздохом опустил череп на землю. – Православные остались в Бездне без погребения… А ведь я предупреждал: спасение – в бегстве. Аль-Хазред был категоричен в том, что касается неуязвимости стража Потока. Да и какая вещь способна убить дьявольское создание, которое и так каждое мгновение умирает и рождается вновь? Бежать, только бежать! А они решили её подстрелить, вот и поплатились.

– А от неё можно удрать? – поинтересовался я, и Зверь, который прислушивался к нашему разговору, зашевелился.

– Можно, – пожал Теодор плечами. – Феникс летит не слишком быстро, гораздо медленнее бегущего человека. Но эта тварь никогда не устаёт, не спит и в совершенстве знает лабиринт уровня. Если она загонит тебя в один из тупиков, ты пропал.

– И когда же она появится? – спросил Зверь, устало поднимаясь на ноги. – И какого мы ждём? Пока не прилетело твоё пугало, надо поднимать задницы и сваливать!

– Не торопись. Есть проблема выбора направления. Как видишь, мы стоим посреди коридора, не имеющего ответвлений. – Теодор повёл рукой направо, потом налево. – Ветки начинаются дальше. Кто знает, откуда появится Феникс? Где гарантия, что мы не пойдём ему навстречу? Дождёмся, пока он подаст голос, а потом двинемся в противоположном направлении.

– Подаст голос? – удивился Зверь. – Что это означает? Этот соловей задолбанный песенку нам споёт?

– Провоет, – загадочно ответил Теодор. – Жди.

Давным-давно, в далёком детстве, я очень любил смотреть фильм «Седьмое путешествие Синдбада». Помнится, мне больше всего нравился один эпизод, который одновременно пугал до дрожи. На острове, куда высаживались путешественники, обитали жуткие твари – циклопы, нелепые одороблы, гигантского роста, с единственным глазом. Передвигаясь по острову, они издавали пронзительные трубные звуки. Так вот, в этом самом эпизоде циклоп ещё не появился, но люди уже слышали издаваемый им вой. Спустя несколько секунд появлялось и само чудовище, начиная охоту за незваными гостями. Просматривая кино повторно, я уже знал, когда это будет происходить, но всё равно вздрагивал, услыхав жуткий глас.

Рёв, услышанный нами через полминуты после окончания разговора, заставил подпрыгнуть на месте. Все уже были на ногах и вертели головой, пытаясь определить, откуда идёт звук адской трубы. Стены отражали вой, искажая и усиливая, из-за чего его источник мог оказаться как слева, так и справа. Вскоре невидимая пока птица Феникс вновь подала голос, уже намного ближе.

– Там, – указал Теодор. – Бежим!

В указанном направлении появилось слабое зарево, будто кто-то начал разводить костёр, разгорающийся с каждой секундой. Конечно, было бы очень интересно поглядеть, как выглядит загадочный страж пятого уровня, легенду о котором я слышал ещё в детстве, но череп на полу безмолвно предупредил о возможных последствиях.

Все сорвались с места так, словно внезапный порыв ураганного ветра погнал по коридору пятёрку измученных людей. Мы неслись быстро, насколько позволяли уставшие ноги, но вой приближающейся птицы усиливался, настигая нас, окружая со всех сторон и подавляя своим оглушающим величием. Видимо, Теодор ошибся, и проклятая гадина летела всё же быстрее бегущего человека. Обернувшись, я увидел, как зарево мало-помалу обретает конкретные черты непонятного крылатого существа. Смотрел я крайне недолго, но всё равно успел уловить странную штуку: огненная птица словно мерцала во время полёта. Будто её пламя утихало и тут же вспыхивало вновь. Что это означало, я не понял, но в голове всплыла фраза нашего предводителя, дескать, чудовище каждое мгновение умирает и возрождается вновь. Возможно, именно это я и увидел.