Цель неизвестна. Победителей судят потомки - Марик Лернер Страница 45

— И даже зашифрованные, — невольно усмехнулся я. Вот так, дай ей палец, руку откусит. — Поэтому не надо о том болтать. По крайней мере не раньше, чем меня зароют в землю.

— А может, и совсем не стоит оповещать людей?

— Кому надо и так в курсе. А во Франции и Англии существуют свои отделы по перлюстрации корреспонденции. Государственные органы охраны порядка у французов появились раньше. Я даже с галльской системы копировал полицию и ее функции. Ну да не важно в данный момент. Главное для нас удачно совпало.

— То есть и те и другие мечтали избавиться от вмешательства России в европейские дела, и даже французы были готовы закрыть глаза на войну с Турцией, вопреки старым связям и торговле?

— Официально поддерживая Стамбул, несмотря на понимание серьезности проблем, вставших в этом случае перед Османской империей, французское правительство стремилось овладеть Египтом, находившимся в вассальной зависимости от Константинополя. Русско-турецкая война как раз и давала возможность захватить Египет мирным путем. Война должна была истощить силы России и Турции. Султан обращается за помощью и в благодарность если не совсем отдает страну фараонов Людовику XV, то, по крайней мере, предоставляет там большие привилегии французскому капиталу.

— Но это… отвратительно!

— Политика — очень грязное дело. Говоришь одно, думаешь другое, делаешь третье. Речь идет вовсе не о том, чтобы быть правым, а о том, чтобы оказаться правым по результату.

Хм. Каламбур, однако, вышел.

— Задним числом, достигнув победы, мы выглядим мудрыми провидцами и опытными интриганами. В жизни частенько приходится принимать важнейшие решения при отсутствии важной информации и нехватке времени. И получается некая история, где потомки ищут таинственный смысл, а это просто удачное совпадение обстоятельств. Потому несмотря на все принятые меры начало войны оказалось для Российской империи несвоевременным: когда осенью 1760 года Турция объявила войну, ни армия, ни флот России еще не успели закончить подготовку к ней.

— Заранее готовились и не успели? — с оттенком недоумения переспросила Софья. — Значит, правду писали в газетах о неожиданности?

— Не неожиданно, но и проблем хватало. Собственно, как всегда. Все в сравнении. На фоне турецкой армии любые недостатки смотрелись бледно.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Армия Османской империи не являлась регулярной и по своей боевой подготовке стояла значительно ниже нашей. Янычары, некогда грозная военная сила, утеряли боеспособность. Тем не менее общая численность турецкой армии могла достигать шестисот тысяч человек, но в отличие от европейских армий, обученных искусству маневрирования, они действовали на поле боя неупорядоченной массой. Распространены были неподчинение, бунты и дезертирство. Армия имела неоднородное и разнокалиберное оружие, артиллерия же вообще вызывала улыбку — перемещаться на поле боя не умела, и пушки старых образцов, очень тяжелые.

— И зачем тогда первой нападать?

— Мустафа III, контролируемый различными придворными партиями, имел преувеличенное представление о могуществе Османской империи и о значении своей персоны. А заодно и деньгами помогли. Впрочем, османская кавалерия, надо отдать должное, очень была недурна, особенно татарские отряды. Ну еще изумительно паршивый уровень командования. Главнокомандующим числился по должности великий визирь, совершенно некомпетентный в военных вопросах и уверенный в мгновенной победе. Уровнем ниже дело обстояло ничуть не лучше. Большинство офицерских должностей просто покупалось, и наличие денег не означало компетентность.

— Когда стотысячная толпа навалится, никакие новые ружья не помогут, — скептически пробормотала она.

— А ведь помимо преимущества по численности имелась куча других.

Она машинально кивнула и приготовилась стенографировать.

— Первое: неограниченная возможность использования Крыма — прекрасного стратегического плацдарма для ударов по южным русским землям. Второе: полное господство на Азовском и Черном морях турецкого флота, который мог оказывать необходимую помощь своим войскам, при нужде и Крыму, а также проводить десантные операции в любой точке побережья. Третье: от театра военных действий удалены наиболее развитые турецкие провинции. Разорение им не грозило. А на пути к Константинополю через Балканы полно мощных крепостей, на которые могли опереться турецкие войска. Еще неустойчивое положение на Кавказе и шанс на поддержку высадки от местного населения. Было бы ошибкой считать, что начавшаяся борьба могла закончиться для России легкой и быстрой победой.

Кажется, не зря высиживал. Дождался. Ну, еще немного для окончания разговора, и придется идти.

— Чтобы решить черноморскую проблему раз и навсегда, следовало получить выход на Черное море с правом мореплавания через проливы Босфор и Дарданеллы. Весь регион к югу от линии Смоленск — Кострома — Воронеж был кровно заинтересован в сбыте своей продукции через Черное море: слишком трудно было торговать через замерзающее Балтийское море. Сухопутные перевозки обходились в пятьдесят раз дороже морских! А регулярное плавание через проливы невозможно без создания военного флота, что запрещал мирный договор. А что позволялось — не выполнялось. Турки открыто мешали торговым судам под русским флагом ходить в своих владениях.

И втихую ничего серьезного толком не построишь. Три важнейшие верфи Азовской флотилии располагались в среднем течении Дона. Оттуда до Азовского моря кораблям предстоял длинный и трудный путь. Так, только от Новопавловской верфи до крепости Святого Дмитрия Ростовского чуть больше тысячи верст. Одними вооруженными лодками и палубными ботами серьезно воевать на море было крайне трудно.

Мелководность Дона, и особенно его дельты проверена в Первой русско-турецкой войне 1735–1739 годов. На самом деле войн с южным соседом больше, но считали происходящие в правление Анны Карловны. Предыдущие приятными победами особо не радовали.

— Для базирования флота вне Азовской ловушки требовалось в первую очередь изменить положение Крымского ханства, присоединив к России. Без установления контроля над ним решение данной проблемы откладывалось на неопределенный срок, и новая война была неминуема. Притом достаточно ясно было, что ни Австрия, ни Франция, ни даже Англия с Пруссией не обрадуются такому повороту и постараются не допустить заметного усиления России. Отсюда и основная идея… Что там за мельтешение? У тебя глаза лучше.

— Не знаю, деда, — сказала Софья после паузы. — Стоят, смотрят.

— Ну-ка пойдем. — Я поднялся со скамьи. Невольно захромал, но через пять шагов нога разошлась и стало не так неприятно наступать. — В чем дело? — осведомился я у слуг с факелами и лампами. Уже человек пять собралось и бессмысленно топчутся на месте.

— Там… это… Геннадий Михайлович… того… мертвый.

Отодвинув растерянно моргающего молодого садовника, я зашел в беседку. Гена сидел в прежней позе, со слабой улыбкой на губах. Наклонившись, я попытался нащупать пульс.