Не считая собаки - Конни Уиллис Страница 45

– «Пока Заре, вращеньем часовым разбуженной, не довелось открыть ворота света розовой рукой» [25], – продекламировал с кормы профессор, сонно моргая.

Я оставил их просыпаться, а сам побежал проверять, как поживают яичница и кошка. Принцесса спала крепко. И, что еще важнее, беззвучно. Поставив саквояж к остальным вещам, я принялся раскладывать завтрак.

– Такими темпами к шести будем на реке, – поделился я соображениями с Сирилом, скармливая ему полоску бекона. – В полседьмого пройдем шлюз, потом остановимся в Абингдоне, чтобы профессор отправил телеграмму, к восьми – в Клифтон-Хэмпден, к девяти – Дейский шлюз, около десяти доберемся до Рединга.

Около десяти мы еще канителились в Абингдоне.

Битых два часа мы грузили багаж, который, кажется, успел разрастись и размножиться за ночь, а потом в последнюю минуту профессор обнаружил, что пропал двухжаберный голубой голавль.

– Может, до него добрался какой-нибудь зверь? – предположил Теренс.

Я почти наверняка знал какой.

– Нужно отловить другой экземпляр, – заявил профессор, вытаскивая удочку и снасти.

– Некогда, – покачал головой Теренс. – К тому же у вас остался белый пескарь.

И его лучше закрыть понадежнее, иначе до него тоже доберется зверь, а мы никогда не доберемся до Мачингс-Энда.

– Нужно отчаливать, сэр, – уговаривал Теренс, – если мы хотим до завтра быть в Раннимеде.

– Non simper temeritas es felix, – изрек профессор, выбирая наживку. – То есть поспешишь – людей насмешишь. Помните, если бы Гарольд не кинулся в бой очертя голову, победа при Гастингсе была бы за нами… Раннее утро не лучшее время для голавля, – задумчиво протянул он, насаживая муху на крючок. – Голавль обычно просыпается ближе к вечеру.

Теренс простонал и посмотрел на меня умоляюще.

– Если выйдем сейчас, ближе к вечеру будем в Пенборне. – Я развернул карту. – Здесь сказано, что Пенборн издавна славится рыбными местами. Отлично ловится усач, – зачитывал я, – отменно клюет окунь, елец и голавль. Много плотвы и карповых. Запруда богата крупной форелью.

– Пенборн, говорите? – заинтересовался профессор.

– Да, – соврал я. – Вот, тут написано: «Непревзойденный по разнообразию и изобилию рыбы участок Темзы».

Это решило дело. Профессор уселся в лодку.

– Спасибо, – прошептал Теренс беззвучно и оттолкнулся от берега, пока наставник не передумал.

Я посмотрел на часы. Двадцать минут девятого. Позже, чем я рассчитывал, но все равно к пяти успеваем в Мачингс-Энд, если все сложится благополучно.

Не сложилось. Абингдонский шлюз был закрыт, и у нас ушла четверть часа на то, чтобы разбудить смотрителя, который в отместку спускал воду тончайшей струйкой. Тем временем груда багажа на корме начала крениться, пришлось останавливаться (дважды) и все привязывать заново.

На второй остановке профессор Преддик вдруг воскликнул:

– Видите вон те кувшинки? И быстрину у берега? Там должен хорошо клевать усач!

И он выкарабкался из лодки, прежде чем мы успели его остановить.

– Некогда… – беспомощно пробормотал Теренс.

– Пенборн, – напомнил я.

– Пфуй, – отмахнулся профессор, и я с радостью добавил бы в свою коллекцию еще одно междометие из викторианских романов, если бы не грызущее беспокойство за саквояж и судьбу Вселенной. – Лучше этого места не сыскать.

Теренс в отчаянии посмотрел на часы. Чем же выманить профессора? Битвой при Гастингсе? При Саламине? Раннимедом?

– Вот так я всегда представлял себе Раннимед. – Я обвел жестом ближайший луг. – Туман стелется под копыта лошадей короля Якова с войском. Как считаете, где на самом деле подписывали хартию? В Раннимеде или на острове Хартии?

– В Раннимеде, – клюнул профессор. – Доказано, что король переночевал в Стейнсе и поутру выехал на поле.

– Вот как? – начал вываживать я. – А профессор Оверфорс, готов поспорить, приводит убедительнейшие доводы в пользу острова.

– Да что вы говорите? – не поверил своим ушам профессор.

– Весьма убедительные, – подтвердил Теренс. – В полном соответствии со своей теорией главенства слепых сил природы.

– Ерунда на постном масле! – Профессор Преддик в сердцах отбросил удочку.

Теренс тут же подхватил ее и сунул в лодку.

– Откуда он их высосал, эти доводы? – кипятился профессор. – Доподлинно известно, что подписание состоялось в Раннимеде. – Он забрался на борт. Я поспешно отвязал конец и отчалил. – Убедительные, ха! Да на острове сроду не поместились бы все эти бароны и лорды, а король Яков с его подозрительностью ни за какие коврижки не отрезал бы себе путь к отступлению. Силы природы!

И так до самого Абингдона.

Когда мы прошли шлюз и добрались до селения, была уже четверть десятого.

Профессор отправился на телеграф, а Теренс – покупать хлеб и холодную мясную нарезку, чтобы не пришлось останавливаться и готовить обед.

– И еще бутылку молока! – крикнул я ему вслед.

Едва оба скрылись из виду, я расстегнул саквояж и проверил, как там Принцесса. Она мирно спала. Не захлопывая саквояж, я поставил его на колени и взялся за весла. До сих пор греб Теренс, но он ведь устанет махать веслами целый день, тем более если мы хотим успеть к сроку. А гребля – это гребля. Вряд ли так уж сильно отличается от скиммеров. Разве что весла стократ тяжелее. И выворачиваются. Я потянул рукояти на себя – ничего не произошло.

Тогда я уселся ровнее, уперся ступнями, поплевал на ладони и дернул весла изо всех сил.

Результат не замедлил ждать. Правое весло взметнулось вверх, рукояти стукнулись друг о друга, сбивая мне костяшки пальцев, левое весло выскочило из уключины, а лодка вильнула прямо на каменную опору моста.

Я поспешил водворить весло на место и сунуть оба в воду, пока мы не налетели на мост. В итоге снова сбил костяшки, а лодка врезалась носом в берег.

Сирил, поднявшись, вразвалочку поковылял к борту, словно готовясь покинуть судно.

Ладно, третий раз – алмаз. Мне удалось оттолкнуться от берега веслом и вывести лодку на быстрину, там я сделал очередную попытку, стараясь не сбить костяшки. Не сбил. Теперь левое весло, подскочив, стукнуло меня по носу.

Однако с четвертой попытки я приноровился пусть неуклюже, но грести – и уже через несколько минут освоил азы. Я провел лодку через быстрину, потом под мост и назад, загребая довольно лихо.

– Не так, не так! – донесся до меня голос Теренса. – В начале гребка налегайте всем весом.

Я оглянулся на него и прищемил руку веслами.

– Не оборачивайтесь! Смотрите, куда гребете! – раскомандовался Теренс. – Рукояти попеременно. Угол держите! Нет-нет-нет! – кричал он, жестикулируя хлебом в одной руке и бутылкой молока в другой. – Корпус вперед. Колени раскройте. Держите курс. Не заваливайтесь.