Пророк - Фрэнк Перетти Страница 45

«Не говори ей! – громко и отчетливо прозвучало у Джона в уме. – Не говори ей ничего!

– М-м-м... знаете, Тина... – Джон перевел взгляд с Тины на монитор компьютера – просто для того, чтобы собраться с мыслями, – а потом снова повернулся к ней. – Нет, я не могу припомнить ничего особенного, это точно. Папа умер, и, думаю, интерес к этой истории в основном уже угас.

– Угу. – Она кивнула и изобразила на лице участие и понимание. – Что ж, если всплывут какие-то новые факты и ты захочешь сообщить мне о них, пожалуйста, не стесняйся.

Боль. Коварство. Одновременно, в одном человеке. Тина походила на раненого, загнанного в угол зверя.

– Спасибо, – только и сумел сказать Джон, стараясь не смотреть на нее слишком пристально.

Она поднялась на ноги, передвинула кресло на место и поплыла к своему кабинету. Джон смотрел в пол, пытаясь разобраться, что же сейчас произошло, что он внезапно узнал о Тине Льюис. Что делают с раненым, загнанным в угол зверем? Пытаются помочь ему или бегут от него как от опасности?

Джон снова уставился на монитор, но на этом все его попытки заняться сценарием, отредактировать текст закончились.

Что-нибудь интересное для зрителя, сказала она. Мой отец погиб – внезапно, трагически, – а она хочет знать, появились ли какие-нибудь интересные обстоятельства. Он попытался выбросить эти мысли из головы. Сценарий сам себя редактировать не будет.

Интересное для зрителя. Если говорить об интересном для зрителя, то в сценарии вечернего выпуска содержится множество важных и достойных освещения новостей – во-первых, продолжающаяся предвыборная кампания кандидатов па пост губернатора, потом изменение маршрута основных транспортных потоков на мосту 1-40. Так, а вот этот сюжет, о чем он, собственно говоря? А вот этот?

Джон оглянулся через плечо. Раш сидел за своим столом, тоже работая над сценарием.

– Раш...

– М-м? – откликнулся он, не поднимая глаз. Джон старался говорить по возможности мягче. Он не хотел еще одного столкновения. – Я могу задать тебе пару вопросов по поводу нескольких сюжетов?

Раш наконец поднял глаза.

– Конечно.

Джон вывел на монитор первый интересующий его сюжет.

– Вот этот, номер 230, о леди, умершей в зоопарке. Раш не стал смотреть, слишком занятый чем-то другим.

– И что с ним?

Насколько я понял, зоопарк не имеет никакого отношения к ее смерти. Я имею в виду, это не был несчастный случай, происшедший по чьей-то небрежности, ее не растерзал лев, не растоптал слон, ничего такого.

– Да, согласно заключению врачей, она умерла от сердечного приступа.

– От сердечного приступа. – Джон на миг задумался. – Короче... она просто умерла. – Раш не ответил, поэтому Джон решился задать следующий вопрос. Почему же сообщение идет в программе новостей?

– У Восьмого канала есть хороший видеоматериал по теме, – сказал Раш, возвращаясь к монитору. – Кто-то был в зоопарке с любительской видеокамерой и заснял все, получились хорошие кадры, и Восьмой канал собирается пустить их в программе, поэтому мы тоже взяли сюжет.

– То есть мы пускаем сюжет, потому что Восьмой канал пускает сюжет, потому что кто-то случайно сделал любительскую видеозапись?

– Именно так.

– А какой видеоматериал мы сами даем?

– Мы сегодня послали в зоопарк Кента, и он немного поснимал там.

– Что поснимал? Горилл, ковыряющих в пальцах ног? Раш медленно покраснел.

– Послушай, посмотри повнимательнее в сценарий. Мы выделили на сюжет тридцать секунд. Он идет с голосом за кадром. Ты читаешь сообщение, мы крутим видео. Вот и все.

– Да, но я все равно не вижу тут никаких новостей. Я собираюсь сообщить телезрителям, что некая леди умерла самой обычной смертью, не в результате несчастного случая и не в следствие чьей-то халатности, в то время как мы будем крутить видеозапись... зверей, спящих или разгуливающих в клетках, и детишек, кормящих голубей, которые, в сущности, не имеют никакого отношения к делу.

Рашу не терпелось вернуться к своей работе.

– Что ж, просто иногда получается так, а не иначе.

– Подожди. У меня еще один вопрос. Раш согласился уделить Джону внимание исключительно из соображений профессиональной этики.

– Ладно... Только побыстрее.

– Сюжет из Англии о человеке, стрелявшем в знак протеста в прохожих и полицейских. Кто он такой?

– Мы вытащили сообщение из информационной сети Там ничего об этом не говорится.

– Там говорится, что он протестовал против перепланировки общественного парка. Какого парка?

– В сообщении не говорится.

– Значит... мы не знаем, что собираются делать с парком и чем конкретно он был недоволен?

– Нет.

– В кого он стрелял?

– В нескольких журналистов и полицейских. Это заснято на видео. У кого-то там оказалась при себе камера.

– Ему предъявлены какие-нибудь обвинения? Раш хлопнул ладонью по столу.

– Послушай, какое это имеет значение?

– Именно об этом я и спрашиваю. Согласен, это впечатляющие кадры, но какое они имеют отношение к чему бы то ни было?

Терпение Раша иссякло.

– Слушай, если ты не можешь успокоиться, потому что мы никак не осветили несчастный случай с твоим отцом, я могу тебя понять. Но, Джон, жизнь продолжается. Сюжет вставил в сценарий я, и я хочу, чтобы ты прочитал текст сообщения. И хочу также дать это сообщение в пятичасовом выпуске. Си-Би-Эс освещает это происшествие, мы освещаем это происшествие. Оно интересно. Именно таких новостей ждут телезрители. Конец дискуссии.

Раш вернулся к работе раздраженный.

Джон повернулся к своему монитору и пролистал сценарий. Новости. Интересные сообщения. Джон почувствовал вдруг отвращение к своей работе: как все это на самом деле непрофессионально.

«Если бы мы могли заснять падающий штабель, или окровавленные руки Чака, или кровавые пятна на полу... Если бы только в клинике находилась камера, когда Энни...»

Джон осадил себя: «Довольно, Джон. Успокойся. Остынь».

Карл весь день работал над портретом Джона Баррета, но нашел задачу крайне тяжелой, невыполнимой. Лицу недоставало выражения. Оно казалось лицом трупа.

Он взглянул на часы. Пять без малого. Скоро пойдет анонс программы, длиной в целых двадцать пять секунд. Карл не знал, зачем именно, но включил телевизор и стал ждать с карандашом в руке. Может, что-нибудь случайно промелькнет и затронет его душу – искорка тепла, человечности... что-нибудь.

Пока он ждал, взгляд его упал на груду несобранных деталей – на лодку, которую строили дедушка и отец и которая все еще ждала под брезентом. Карл подошел взглянуть на нее поближе, откинул в сторону брезент, потрогал дерево. Он ощутил острую грусть о дедушке.