Солнце Солнц - Карл Шредер Страница 45

Хайден молча смотрел на него. Ему потребовалось немало времени, чтобы оценить Карриера должным образом. Жаль, что не получилось сразу. Карриер был убийцей; но Хайден его не боялся.

— Хотите сказать, что все это время вы следили за мной, наблюдали и строили гипотезы? А вы никогда не думали просто спросить?

У Карриера слегка дернулось левое веко. Этого признака замешательства было достаточно, чтобы вызвать у Хайдена улыбку.

— Так что же ты замышляешь? — спросил Карриер.

— Не ваше дело, — отрезал Хайден и отвернулся к иллюминатору.

— Вот, значит, как ты хочешь, — пробормотал Карриер. — Ладно. Пока, Гриффин.

Хайден не слышал, как он ушел, но оборачиваться не стал. С правой стороны открывался прекрасный вид; свет Кандеса не слабел, наоборот становился ярче — и неудивительно, так как именно туда направлялась «Ладья» и остальные корабли.

А еще он не хотел, чтобы Карриер видел сейчас его лицо. Карриер понял бы, что Хайден знает — смерть уже остановила на нем взгляд. Нельзя вот так просто оскорбить такого человека, как Лайл Карриер, и думать, что тебе это сойдет с рук.

Будь что будет. Сейчас ему нужен был враг, на которого можно обратить всю свою ненависть. Адмирал Фаннинг для такой роли не годился, Хайден испытывал к нему сложные, противоречивые чувства. Вот Карриер… это другое дело.

Флот уже обошел гигантского жука. Корабли повернули носом к Солнцу Солнц и, пользуясь тем, что никаких препятствий впереди не было, включили двигатели на полную мощность и устремились к Кандесу.

Прошло два дня. Все вокруг купалось в бесконечном свете. Сначала одно, потом два, потом четыре солнца выглянули из-за бесконечных облачных гряд зимы. На первых порах каждое было чем-то вроде расплывчатого оранжевого пятнышка на небе, свет рассеивался и фильтровался сотнями миль воздуха, воды и пыли. Через несколько часов пятнышки обрели четкость, став крошечными булавочными головками актинического света, воткнутыми в серебристые и зеленые диски и полукружия, бывшие отражениями многих тысяч отдельных зданий, городов, лесов, озер и ферм.

Гридд, древний картограф, появился из своей обитой бархатом каюты, чтобы направить призмы на свет этих солнц. Он исследовал появлявшиеся при этом миниатюрные радуги и справлялся с таблицами в толстенном фолианте, который так долго носил на ремне за спиной, что на плече у него образовалась вмятина. Потом, указывая на каждое из солнц в отдельности, старик объявил:

— Вот это — Тракун, дальше — Кестер. Герой Рив и… что это такое… да, Отколовшаяся республика Кансо.

Члены команды, собравшиеся понаблюдать за этой процедурой, кивали глубокомысленно и негромко переговаривались. Некоторые названия звучали знакомо, о других никто не слышал. От Слипстрима и его соседей флот отделяло полмира. Что еще важнее, эти страны прокладывали себе путь в тех слоях воздуха, что лежали в сотнях миль над Кандесом, но при этом десятки других располагались ниже тех слоев, в которых кружили Эйри и прочие знакомые места.

Между ними были сферы зимы — темный, холодный, переменчивый воздух, непригодный, что подтвердилось в течение столетий, для основания наций.

— Гридд говорит, что это из-за циклонов, реактивных потоков, — сообщил позднее Мартор. — Все слишком легко разлетается. Если бы не это, то и зимы никакой бы не было, только солнца и страны, выстроенные рядком от края до края. — Он печально улыбнулся. — Представляешь…

— Хмм. — Не придумав лучшего занятия, Хайден в десятый раз полировал гоночный байк. Он посмотрел на Мартора с кислым выражением. — Слишком много дерьма плавает вокруг обжитых мест. Попробуй сделать больше шестидесяти миль в час, и сразу получишь по лбу ночным горшком. А то еще и на его содержимое нарвешься. Плюс полиция через каждые пять миль — только и ждет, чтобы оштрафовать любого, кто откроет дроссель. А уж не говорю, что тебя ждет, если у какого-нибудь богача стекла в окнах задрожат.

— Я об этом не подумал, — сказал Мартор.

— Это потому, что ты мало гонял на байке. Вот появится когда-нибудь свой, тогда и проклянешь всю эту скученность.

Негативная оценка цивилизации подтвердилась в течение следующих дней: экспедиционные силы с трудом продвигались через плотно населенное пространство. На нижнем уровне все начиналось с подвальных пауков, ткавших длинные сеточки паутины, привлекавшие кусочки почвы и разного хлама и постепенно выраставшие в плоты размером с обеденный стол, на которых поселялось несметное число других существ. Паутина путалась в лопастях, и ее приходилось сметать метлами. Птицы, рыбы и насекомые, большинство размером с ноготь, но некоторые величиной с лодку, ныряли в эти плетеные ковры за добычей. По мере того как свет становился ярче, в паутине появлялись цветы и трава. Еще дальше вахтенные начали замечать деревья и фермы. И повсюду сновали корабли.

Большинство местных солнц следовали суточному ритму Кандеса, иначе ночи не было бы вообще. Некоторые ренегаты использовали собственную временную шкалу — по историческим или политическим причинам. Как результат, и ночи здесь поражали величественной игрой красок. Воздух и облака окрашивались лазурью с оттенком бирюзового, сиреневого и персикового, и в сумерках вспыхивали тысячи городских и домашних маяков. Обри, наблюдая великолепное зрелище из ангара, упомянула о «звездах», но выяснять, что именно она имеет в виду, Хайден не стал.

Споры и стычки прекратились. На судне воцарилась атмосфера покоя и доброжелательности, ценимая всеми тем более, что люди знали — продлится это недолго. На протяжении нескольких дней они были просто путешественниками, достигшими чудесных и странных далей.

Они не приближались ни к одному из этих солнц; их путь лежал дальше. Шесть крейсеров маневрировали между пограничными маяками, оставаясь в нейтральном пространстве и приближаясь к сердцевине цивилизации, в самом центре которой пылало Солнце Солнц. Княжества Кандеса появились как широкая, загибающаяся по краям дымка — туманные очертания громадного, радиусом в несколько сотен миль, пузыря. Обслуживаемые людьми внешние солнца оставались позади; жар Каденса ощущался все сильнее. Здешние леса все больше напоминали головки брокколи, растянувшиеся на десятки миль. Громадным озерам с помощью подмостей придавалась форма линзы, что позволяло фокусировать лучи на промышленных зонах и центрах переработки отходов. В горячем, густом воздухе пульсировала жизнь.

Это была древнейшая часть обитаемой Вирги. Кандес присутствовал здесь со дня основания мира, и некоторые окружавшие его княжества существовали почти так же долго. В рассказах о них правда сочеталась с мифами, в которых упоминались города-колеса из чистого золота и леса невероятных размеров. Корабли встречались все чаще и чаще, кое-где мелькали даже летающие люди, бесстрашные смельчаки с крыльями за спиной, приводимыми в движение силой ног. Похожие на ангелов, они порхали между домам и и соседними городами. Воздушное движение регулировалось маяками, и шесть кораблей Слипстрима послушно следовали отведенным для них коридором. Старик Гридд снова вылез из каюты и уселся на дверь ангара, где напоминал большую черную птицу. Измерив углы между Кандесом и солнцами, он торжественно кивнул.