Прививка против приключений - Дмитрий Скирюк Страница 45

Вечерело. Сколоченный из бочек и бревен утлый плот был осторожно спущен на воду и привязан канатом. С превеликим трудом мы погрузили на него пушку, под тяжестью которой тот чуть не утонул, маленький бочонок с пивом и пару фитилей, завернутых в промасленную бумагу, после чего разместились сами.

— Ни пуха! — пожелал нам напоследок Капитан. — И помните — левый борт! — С этими словами он обрубил канат, бригантина прибавила оборотов и растворилась во мраке. Мы остались одни.

— Располагайся, — гостеприимно кивнул Паша, устраиваясь на пушке. Чтобы не промок ее единственный заряд, орудие было закрыто промасленным чехлом. Нам предстояло прождать всю ночь. Борта танкера дышали теплом. Маленький плот, взбивая пенный бурун, несся вперед. То и дело его захлестывало водой, и вскоре на нас не осталось сухого места. Наконец настало утро, и мы расчехлили пушку. Щелкнув зажигалкой, я поджег фитиль и поднес его к запальному отверстию.

Последствия были ужасны. Оглушительно грохнул выстрел, и пушка от отдачи покатилась назад. Шаткое равновесие нарушилось, и не успели мы ахнуть, как плотик перевернулся. Свались мы с него — все для нас было бы кончено — догнать танкер вплавь было не под силу даже Пашке. Почти наверняка нас затянуло бы в кильватерную струю и изрубило винтом. Тяжелое орудие мгновенно отправилось на дно, а мы, фыркая и отдуваясь, вскарабкались на перевернутый плот. Но результат был налицо — высоко над нами, над бортом танкера виднелись головы матросов.

— Э-эй! — завопили мы. — Эй! Спасите! Тонем!

Вниз опустили беседку и подняли нас на палубу. Экипаж танкера с любопытством разглядывал двух исхудавших, изможденных мореплавателей — отправляя нас на задание, Игорь позаботился, чтобы мы выглядели как можно более оборванными и несчастными, а выстрел из пушки и вынужденная ванна довершили работу. Я уверен, что ни до, ни после команда танкера таких доходяг не видывала.

Пашка расплылся в улыбке.

— Хайло, братва! — он помахал рукой. — Где у вас тут камбуз?

Сквозь толпу протиснулся кругленький человечек в белоснежных шортах, рубашке и с чемоданчиком в руках.

— Итак, друзья, — объявил он по-английски, — рад приветствовать вас на борту нашего «Атласа»! Капитан занят, но вы можете всецело доверять мне. О, не надо ничего рассказывать — все потом, а сейчас вам нужен покой и только покой. Ребята! — он обернулся к матросам, — помогите им добраться до лазарета, а я пока распоряжусь насчет еды.

При слове «еда» Пашка встрепенулся и украдкой подмигнул мне. Я также незаметно показал большой палец — все шло как по маслу.

— Можете называть меня доктор Паркер, или просто Стэнли, — сообщил человечек, пока нас под руки вели в каюту. Со всех сторон нас окружали добродушные, улыбчивые лица моряков. Сорвав с нас грязные лохмотья, нас затащили под горячий душ, после чего препроводили в медицинский отсек, где оставили в одиночестве.

— Я скоро вернусь, — сообщил доктор, прежде чем исчезнуть.

Белые крахмальные простыни приятно холодили тело. Где-то под потолком сухо шелестели вентиляторы.

— Видал? — гордо сказал Паша, усаживаясь на кровати. — Хорошие ребята, даже жалко грабить… Но ничего! Поживем денек-другой, отъедимся хорошенько и — прямиком обратно.

— Неплохо бы, — одобрил я. — Только договориться надо, что мы им наплетем, если будут расспрашивать, кто, мол, и откуда.

Минут двадцать мы разрабатывали свою «легенду». Решено было остаться русскими и сохранить прежние имена во избежание путаницы. Фамилии решили сменить. Я назвался Соболевым («Дмитрий Соболев» — звучит, а? Хоть сейчас теплоход называй…), а Пашка, почему-то — Тергейстом. Из каких глубин памяти он выкопал такую диковинную фамилию, ума не приложу. Оба решили выдавать себя за моряков с русского сухогруза «Адмирал Леонтий Магницкий» (если такого судна и нет в регистровом реестре, можно было сказать, что оно недавно построено или вообще засекречено). Скрепив соглашение рукопожатием, мы залезли под покрывала и затихли — в коридоре послышались шаги.

Дверь распахнулась, и на пороге показался доктор Паркер с большим подносом в руках. Пашка жадно схватил дымящую чашку, но тут же разочарованно покосился на меня — это был густой мясной бульон, в котором плавали редкие гренки. Рядом лежала ложка.

— Вот, подкрепитесь, — жизнерадостно сказал Стэнли и поставил на тумбочку два высоких запотевших бокала с пивом. — Еле выпросил на камбузе специально для вас. Билли божится, что пива почти не осталось и что он понятия не имеет, куда оно делось, — доктор весело усмехнулся, — но я-то знаю, кто в этом повинен!

— Да? — встревоженно спросил Пашка, переставая жевать. — И кто же?

— Матросы, разумеется! Нечего выдавать порцию по первому требованию каждому члену экипажа. Мало ли что жарко!

Я задумчиво хмыкнул — теперь стало ясно, что по счастливой случайности мы продырявили кухонный бак с портером для экипажа!

Пашка прикончил бульон, разделался с пивом и растянулся на кровати. Я последовал его примеру.

— Ну, а теперь, — сказал доктор, потирая руки точь-в-точь, как это делает Командор, — расскажите-ка, друзья, откуда вы свалились на нашу голову.

Почти полчаса мы плели околесицу, добросовестно навешивая лапшу на уши доверчивому доктору. В основном рассказывал я, а Пашка все больше кивал и поддакивал.

— Ну, все хорошо, что хорошо кончается, — Стэнли хлопнул себя по коленкам, встал и направился к двери. — А теперь — спать. Спать, друзья, и — никаких возражений! До завтра.

Он погасил свет и закрыл за собою дверь. Поспать нам и впрямь не мешало — глаза слипались сами собой. Я повернулся на бок и вскоре погрузился в сон. Снилась мне какая-то чушь, будто мы плывем на малюсеньком танкере и собираемся атаковать огромную бригантину. Неожиданно с бригантины выдвинулось чудовищных размеров сверло и в считанные секунды проделало в борту танкера пробоину. Весь наш запас пива вылился наружу, а судно мгновенно затонуло. С парусника послышался злорадный смех, и в следующий миг он растворился в тумане, а я проснулся в холодном поту.

— Вставай! — Пашка тряс меня за плечо. — Уже три часа ночи, если не четыре… Пора на разведку!

— Слушай, что мне снилось! — сказал я, слезая с кровати, — представляешь…

— Плевать на то, что тебе снилось, — бесцеремонно оборвал он меня. — Пошли!

Поскольку одежда наша перекочевала в мусорный ящик, мы завернулись в простыни и так и вылезли в коридор, навроде двух привидений. В длинном проходе царил полумрак. Редкие лампы дежурного освещения испускали слабый фиолетовый свет. Шлепая босыми ногами по полу, мы добрались до развилки и остановились. Пашка потер живот.

— Есть хочется! — объявил он. — Этот булён только аппетит разжег… Ну скажи, не мерзавцы ли они — люди с голоду помирают, а их булёном дразнят!

— Да уж… — угрюмо поддакнул я. — Куда теперь? Есть у тебя какой-нибудь план?

— Есть ли у меня план? Хо-хо! На камбуз, разумеется!