Живи! - Владимир Данихнов Страница 45

Вот он видит мужчину, истекающего кровью. Все ему сочувствуют и ждут «неотложку». Но Влад не жалеет шофера — он знает, жалость унижает. Мужчина сам выбрал свой путь. Как древние викинги не боялись смерти в бою, так и современные водители не боятся погибнуть за баранкой. Водитель сознательно шел на риск, и нельзя забирать у него неотъемлемое право на смерть, наоборот — нужно помочь, довершить начатое! И вот Влад Рост, аккуратно положив ранец в снег, достает швейцарский раскладной нож с двенадцатью лезвиями и подходит к водителю. Толпа замерла: ждет, что будет дальше. Мужчина тоже ждет. С залитых кровью губ срывается тихое: «Позволь мне умереть, как воину…» Влад серьезно кивает, наклоняется и ловко перерезает водителю горло; брызжет кровь, алым крапом усеивая белый снег. Водитель умирает почти мгновенно. Влад поднимается и суровым взглядом обводит потрясенную толпу. Слышно, как люди перешептываются: «Герой… настоящий герой… взял на душу такой грех, спас человека от мучений… я его знаю, он на моей улице живет… Влад Рост — герой… герой… Рост…»

— Эй, как тебя… Рост!

Влад вздрогнул и вернулся в реальный мир. Он стоял у дверей школы, низкого двухэтажного здания, окруженного по периметру щелястым заборчиком. На заднем дворе школы имелась спортплощадка, где в теплую погоду проходили уроки физической культуры.

На Влада с ужасом смотрел охранник Струп — седой жилистый старик, который любил прогуливаться вокруг школы с черной дубинкой наперевес. Он полжизни отслужил в армии, побывал во многих горячих точках и не мог без оружия. Пистолеты и, тем более, автоматы школьным охранникам носить запрещалось, но резиновую полицейскую дубинку старикан мог себе позволить. Никто и не сомневался, что чердак у Струпа снесло напрочь еще по молодости. Впрочем, герою военных конфликтов и кавалеру нескольких орденов многое прощалось.

На улице стояла тишина, потому что ученики уже сидели в классах. Из-за случая на перекрестке Влад опоздал минут на десять.

— Я…

— Да что с тобой?! — выпучив глаза, спросил охранник, дубинка дрожала в его руках. Владу показалось, что сторож намерен треснуть его дубинкой по голове.

— Ну… всё, в общем, нормально, — жалко улыбнулся Влад. — Господин Струп, я пройду?

— В крови весь-та! А чем это от тебя пахнет, негодник? — Струп зажмурился и принюхался, раздувая волосатые ноздри, как хищник, почуявший добычу. — Бабки Фины, что с Каштановой, сливовый самогон! Узнаю ее сивуху!

— Ну…

— Не перечь-та старшим! — строго сказал охранник и, профессионально взяв Влада за локоть, крепко сжал. — Опоздал, явился в непотребном виде, бухой! Да в старые-та времена тебя бы за это живо палками по жопе, по жопе палками-та!

— Ну… — промямлил Влад, не делая даже попыток вырваться из беспощадных рук господина Струпа.

Он был оглушен происходящим.

— Чичас-та палки отменили, поэтому к директору пойдем!

Они вошли в школу, миновали вестибюль, в котором двое младших школьников подметали пол возле учительского туалета. Малолетки вытаращились на Роста, как на заморское чудо.

Струп вместе с плененным Владом поднялся на второй этаж, где без приглашения затолкал мальчишку в кабинет директора и ввалился следом. Директор, разговаривающий с кем-то по телефону, отложил трубку и удивленно воззрился на измазанного в крови Влада.

— Вы… — пробормотал он, поправляя узкие очки на крупном носу. Директор вообще был человеком внушительным и чем-то походил на борца: коротко стриженный, уши прижаты к голове, нос сломан. Но внешность обманчива: характер у директора был мягким, совсем неподходящим для его должности. Как он с таким характером умудрился стать директором — бог ведает.

— Вот-та, нарушителя школьного спокойствия привел, господин Филин! — устало заявил Струп, нарочито вытирая пот со лба. — По всему двору за ним гонялся-та. Паршивец окна снежками закидывал. Я его догнал, ну чтоб-та пожурить маненечко, смотрю — ох-ты! От него самогоном разит, грязный, козлина, в кровище весь…

Влад остолбенел от такой наглой лжи. Он стоял на месте, закрыв глаза, и проклинал себя за то, что делал искусственное дыхание водителю.

— Влад Рост… — произнес директор задумчиво. — Что это с тобой? Какой из него хулиган? — обратился директор к господину Струпу. — Он же отличник, самый что ни на есть тихоня в старших классах!

— Нажрался самогону и начал-та буйствовать, — отрезал господин Струп. — Или вы, директор Филин, считаете, что я вам-та вру? Я, который и в Югославии был, и в Ираке с Ираном, и в Палестине, и в других всяких-та горячих точках, я, чья грудь по самую жопу увешана орденами и медалями, я…

— Что вы, что вы! — Директор замахал руками и чрезвычайно мягко сказал: — Конечно, я верю вам, господин Струп. Обещаю принять меры. А вы, пожалуйста, вернитесь на свой пост. Кстати, фамилия моя — Филле, а не Филин. У меня французские корни, запомните, пожалуйста.

Струп, неприязненно бормоча что-то, удалился. Когда он вышел, директор с жалостью посмотрел на Влада.

— Так что случилось? Подрался, что ли? Опять шпана? Да ты садись, Влад, садись.

Влад, робея, уселся на краешек стула и пробормотал:

— Ну… я это…

— А самогоном от тебя действительно разит, — задумчиво констатировал Филле. — Пил?

— Я… ну…

— Позвоню твоему отцу, — решил директор. — Где-то у меня был блокнотик с телефонами, — и зашелестел страницами. — Гм, да, — опомнился он, — твоего номера у меня, конечно же, нет.

— Подсказать? — уныло спросил Влад.

— Подскажи, — обрадовался директор, и Влад продиктовал номер.

— Гхм… спасибо. — Директор кивнул и пробежался по кнопкам пальцами. Старший Рост поднял трубку почти мгновенно.

— Да-да, с вами говорит Филле, директор… да… сами собирались звонить? — Директор остро посмотрел на Влада. Взгляд-игла проткнул душу несчастного мальчишки, и душа мгновенно сдулась, раскинулась негодной резинкой по спинке стула.

— Вон оно как… — пробормотал директор. — Хорошо, будем вас ждать, — и положил трубку на место.

— Что ж, Влад Рост, — произнес он с какой-то особенной теплотой. — Сам понимаешь: я тебе сочувствую как мужчина, так сказать, мужчине, но ничего поделать не могу — сюда едет твой отец. Он уже и без моего звонка собирался, кстати.

— А что… случилось? — обмирая, прошептал Влад.

Директор его, кажется, не слышал. Откинувшись на спинку кресла, он предавался детским воспоминаниям.

— Признаюсь тебе, Рост, я в твоем возрасте, ну, может, чуть старше, тоже крал у матери деньги на выпивку. Всё для того, чтоб доказать старшим пацанам, которые до этого ловили меня на улице и жестоко били, что я тоже крутой. И пацаны, ты знаешь, однажды отвязались. Думаю, ты понимаешь, о чем я: ты ведь вытащил у отца из кошелька две сотни и пропил. — Директор погрузился в долгое молчание.