Корпус-3 - Грег Бир Страница 45

— Почему шесть? — спрашивает Ким.

Ни у меня, ни у девочки ответа нет. Впрочем, наши вопросы девочку не интересуют. Она выводит нас к периметру корпуса. Подняв взгляд, я замечаю бугорок в центре огромной переборки, которая поддерживает резервуары. Возможно, это круглый люк или проход. Мне кажется, что там проходит более короткий путь к центру корпуса, однако мы выбираем другой маршрут.

Девочка ведет нас по коридору, огибающему крышку резервуара. Мы летим, отталкиваясь от стенок, пока не добираемся до пересечения с еще одним коридором, где установлен пилон. На пилоне дисплей — неожиданно для нас, но не для девочки. Это ее владения; она ловко выводит на экран наше местоположение, затем карту маршрута, который проходит вдоль резервуаров с водой. Мы по-прежнему в сотнях метров под обшивкой корпуса. Пока что нет ни одного признака того, что корпус возобновит раскрутку. И отлично. Дополнительные испытания мне не нужны.

На дисплее видны тысячи сферических отсеков, объединенных в ряды и гроздья вдоль резервуаров. Каждый отсек не менее сотни метров в диаметре.

— Что это?

— Я не знаю слов.

Мы с Кимом усмехаемся. Этот корпус совершенно не похож на тот, в котором мы родились, — но почему? Девочка не знает слов.

Как и в Корпусе-1, на стенах коридора светящиеся линии и знаки. И снова мне кажется, что по ним ориентируются факторы, — символы означают, что коридоры предназначены не для людей. Кима заинтересовал овальный знак, состоящий из черных и зеленых линий. Ширина символа — две мои ладони или почти одна ладонь моего спутника. Ким проводит по знаку пальцами, качая головой.

— Никаких факторов, — говорит он. Коротко и ясно. Мы зашли уже достаточно далеко, но еще не встретили ни одного «чистильщика» или других существ из Корпуса-1.

Девочка, как обычно, ушла вперед метров на десять — двенадцать и теперь сидит в позе лотоса — ждет, когда мы ее догоним.

— Почему нет факторов? — спрашивает Ким.

Девочка разворачивается, потягивается.

— Здесь нет грязи, и никто не умирает.

— Тогда почему не родить нас здесь, где чисто и никто за нами не гонится?

Ким говорит явно укоризненно, хотя всегда был спокойным и собранным — вероятно, из-за своей огромной силы или потому, что это просто его врожденные качества, отмеченные где-то в Каталоге.

Девочка идет дальше.

— Не знаю, — бросает она через плечо.

Хочу спросить, не она ли спасла меня из холодной родильной камеры. Однако если это не важно для нее, значит, не важно и для меня. В нашем неустойчивом, скверном мире хорошая память и сентиментальность — бесполезные качества.

Удивительно, что пища, вода и короткий отдых настраивают меня на философский лад.

Ким прикасается к еще одному овалу.

— Если бы мы умели их читать, то поняли бы, куда нам идти, — говорит он.

— Точно, — отзываюсь я. — Что-нибудь всплывает в памяти?

— Пока нет. А у тебя?

Мы разговариваем о разных пустяках — просто для того, чтобы не обсуждать то, что показала Нелл. У девочки удивительно острый слух.

— Я бы сказал, что по этим знакам ориентируются факторы, однако факторов здесь нет.

Ким насмешливо фыркает.

— Какого черта мы здесь делаем?

— Идем следом.

— Вдалеке от пищи и воды… — Он хмурится, напряженно разглядывая очередной овал. — Вот еще символы. Возможно, это означает, что скоро еще один перекресток. Интересно, умеет ли она их читать?

Девочка уже далеко впереди, скрылась за поворотом. Внезапно Ким притягивает меня к себе.

— Нелл сказала, что за тобой нужно присматривать.

Я сглатываю.

— И я ее не виню.

— Ей кажется, что ты настоящий… что бы это ни значило.

— Спасибо, — шепчу я.

— Она рассказала тебе про книгу, которая лежала в сетке?

Я указываю на его огромные ладони, сжавшие мои руки:

— Полегче, пожалуйста.

— Она сказала, что у тебя есть шишки на голове, а у второго — нет. Вы не идентичны.

— Я его не осматривал.

— Зачем ему прятать книгу в «яйце»? Почему просто не показать нам? Ты же нам показал.

— Возможно, книга зашифрована. — Я выдвигаю предположение, словно оправдывая своего двойника.

— Она так и подумала.

Я и не подозревал, что Нелл такая сообразительная. Я похож на маленького мальчика, который попытался утаить постыдный секрет — хотя я здесь ни при чем и секрет не мой.

— Ой. — Это все, что я могу сказать.

— Не знаю, прочитала ли она дневник целиком, — продолжает Ким. — Но по ее словам, там написано, что мы ищем мать. И что он убедит нас в необходимости уничтожить Штурманскую Группу. Поначалу мы все этого хотели, да? Все, кроме Циной.

— Ага. И все же он записал это словно инструкцию. Словно выполняя приказ… Так откуда он получает приказы?

Ким ослабляет хватку.

— Что еще показала тебе Нелл?

Самое главное открытие. До сих пор не могу поверить.

— То, что в нас заложена память и программы Корабля — а может, и не только они. Мы — запасные биологические устройства хранения данных. Каждый раз, когда мы подключаемся к Кораблю, он восстанавливает свою память. Некоторые выжженные отсеки уже восстанавливаются — и мы активно тому способствуем, особенно Нелл и Циной.

— А я?

— Не очень. Пока. Нелл не знает, где ты пригодишься.

— Она подключила к Кораблю не только тебя, но и твоего двойника. Разве вы не одинаковые?

— Не знаю.

— Зачем он Кораблю? Что в нем заложено?

— Не знаю. — Мне неприятно делать какие-либо выводы о моем дубле. Судя по тому, как на меня смотрит Ким, как испытывала нас Нелл, я и сам еще под подозрением.

Девочка вернулась и теперь ждет нас на пересечении с очередным тоннелем. Говорить в ее присутствии мне не хочется.

Коридор, по которому мы шли, метров через десять заканчивается выгнутой стеной.

— К периферии, — роняет девочка, отталкивается от пола и летит вверх по шахте.

Мы следуем за ней и менее чем через тридцать метров погружаемся во что-то темное, теплое и влажное. Ким цепляется за болтающийся кабель, затем хватает своей мясистой ручищей меня за лодыжку. Словно реагируя на наше появление, в шахте внезапно загорается свет — такой яркий, что мы вынуждены прикрыть глаза.

— Нужно было зажмуриться, — говорит девочка; она — небольшое размытое пятно где-то рядом.

— Спасибо, что предупредила, — отвечает Ким.