Сага о Кае Безумце - Наталья Бутырская Страница 45

И ведь не перепутаешь гарма с обычным зверьём: разные по размеру и цвету глаза, раздвоенные или отсутствующие хвосты, лишние или недостающие лапы и пальцы.

До ущелья дошли достаточно быстро.

Там для нас добычи не осталось. Десятки освежеванных туш гармов сталкивали в ущелье. Варди по просьбе Магнуса пошёл докладывать о том, где мы оставили туши убитых гармов. Гуннара перехватил кто-то из хельтов. Конунгова сына особо не дергали, лишь некоторые осмелились спросить, сколько тварей убил он. Тот лишь смеялся, мол, неважно, главное, что вычистили лес от порождений Бездны.

Мы с Магнусом обошли место побоища, полюбовались на шкуры, пропитались запахами крови и дерьма. Понемногу подтягивались остальные охотники, тащили туши убитых гармов, разделывали их. Ни меня, ни Магнуса к этому грязному делу не припахивали, потому нам быстро все наскучило, и Рагнвальдссон предложил вернуться на хутор. Оно и понятно. Там баня, симпатичные девки. А тут гармова слюна смерзлась в моих волосах коркой, в штанине гулял ветер, и колено совсем закоченело. Конечно, я согласился.

Лес, по которому прошлось столько хускарлов и хельтов, казался тихим и безжизненным, лишь неугомонные птицы перекликались над головой. Снег тихо похрустывал под ногами. Я по одной отдирал сосульки с волос. Остригся бы, да не хочу ходить как трэль.

Мы вышли на небольшую полянку, засыпанную снегом почти по колено. И нам навстречу выметнулась черная тень размером с медведя. Рогатины опустились навстречу твари.

— Черный гарм, — сдавленно шепнул Магнус.

Черный гарм? И что? Убитые тоже не беленькими были. А вот то, что в нем силища ощущается немереная, — это беда. Восьмая? Девятая руна?

Тварь внимательно смотрела на нас. Красным глазом на Магнуса и двумя желтыми на меня. И глаза у нас были на одной высоте.

Молча гарм перетек вправо. Я повернулся следом, направляя рогатину на тварь. Отшагнул Магнус. И вновь мы стояли лицом к лицу с порождением бездны.

Слюна из пасти капала, топя снег.

Не сговариваясь, мы с Магнусом отступили. Среди деревьев шансов больше.

В горле гарма заклокотало рычание.

По моим ногам прошла дрожь. Хорошо, что я успел облегчиться до этого.

На фоне деревьев гарм казался пятном тьмы, у которого есть только три глаза и зубы. Очень много длинных и острых зубов.

Ещё шаг.

Рычание стало громче.

Шаг.

Нога неожиданно скользнула и подвернулась, пронзая болью. Гарм прыгнул. Мимо! Острие рогатины Магнуса окрасилось кровью. Развернувшийся гарм вновь бросился на меня и тут же отскочил. Знал уже вкус железа!

Я встал, кривясь от боли в ноге. Гарм перекрыл кратчайший путь к деревьям, и за нашими спинами была заснеженная поляна. Тварь неспешно двинулась влево. Снова хотела атаковать меня? Видимо, привыкла вырезать сначала слабых. Магнус всё же на две руны выше.

Приходилось сильнее опираться на левую ногу, правая болела и плохо держала. Магнус вновь встал рядом со мной, и вновь на тварь смотрели две рогатины.

— Зажмем его в клещи, — Магнус, не дожидаясь ответа, бросился на гарма.

Я ругнулся и рванул за ним. Бездна с ногой! Выживу — вылечу.

Гарм не ожидал нападения. Слабые не дерутся с сильными!

Рогатина Магнуса рассекла кожу на голове гарма, моя вошла в бок твари до самой распорки. Гарм дернулся, и древко вырвалось из моих рук. Прыжок! Магнус отлетел на несколько шагов. Ему конец! Но нет. Гарм отбежал в сторону, выдернул зубами рогатину из раны и перекусил древко.

Выхватив топор, я бросаюсь к твари. Фомрир! Пусть эта троллева нога выдержит! Гарм прыгнул, перемахнув через меня. Я едва успел откатиться в сторону.

— Сукина тварь! — заорал Магнус.

А чтоб тебя! Тварь подмяла конунгова сына под себя и пыталась откусить ему голову. В три прыжка я добрался до гарма и вбил топор ей в шею. Магнус рычал, отталкивая древком пасть. Рычала тварь, скребя лапой снег. Рычал и я, мочаля эту гадость, пока она пыталась сожрать Магнуса. Кровь летела во все стороны. Шерсть налипала на лицо и шею. Боль грызла ногу. Я взмок. Один из моих ударов подрубил сухожилия на лапе твари, и та слегка присела, открыв хорошее место для атаки.

Впервые гарм заскулил от боли. Я замахнулся и рассек гортань и вены твари. Уже залитого слюной Магнуса окатило кровавой волной. Тварь медленно повалилась набок и задергалась.

А я выронил топорик, раскинул руки.

— Тебе Фомрир! Тебе!

И полузабытое ощущение прохлады, вымывающее меня изнутри! Ушла усталость, ушла боль, ушли страхи. Меня переполнял восторг! Пятая руна. Я достиг!

Новоприобретенная сила бурлила во мне. Я вздернул на ноги Магнуса, залитого и своей, и чужой кровью, и крепко обнял его. Вроде бы конунгов сын казался не пораненным, но в каком-то оцепенении. Зачерпнув горсть снега, я протер ему лицо. Кровь струилась только из рассеченной ровно посередине брови. Везунчик.

— Магнус! Магнус! — я тряханул его.

Мальчишка вдруг согнулся и закашлял, отхаркивая слизь. Воодушевление тут же смылось. Я перепугался. А ну как тварь поломала его изнутри? Сколько в ней веса было?

— Ты как? Что болит? Идти сможешь?

Лапами эта тварь располосовала ему плечи, грудь и зацепила живот, но вроде бы кишки не лезли, лишь мясо клоками торчало. А еще туда попала твариная кровь. Хорошо, что у гармов она не кипела, как у огненного червя, но тоже, поди, несладко.

Я снял с него одежду до пояса, снегом счистил кровь и слюну, как смог. Но легче ему не стало. Глаза закатились, кожа побелела не только от мороза. Я снял свой плащ, завернул в него мальчишку, быстро срубил пару тонких деревцев, между ними привязал куртку Магнуса и сверху положил его самого.

Хорошо, что благодать излечила мою ногу! Так что я впрягся в волокушу и побежал к хутору.