Интервенция - Игорь Валериев Страница 45

— Итак, командир-инструктор по планированию операций по подрыву эшелонов, железнодорожных путей и мостов с позывным Гора.

Представленный мужчина вновь с достоинством поклонился.

— Следующий командир-инструктор с позывным Бустер будет командовать нашей артиллерией и подготовкой расчётов.

При этих словах Ирландца в комнату зашёл мужчина лет тридцати-тридцати пяти, военную выправку которого нельзя было скрыть партикулярным платьем. Военная косточка просто сквозила в каждом его движении. Вошедший резко кивнул головой и непроизвольно попытался щелкнуть каблуками туфель.

Руководители восстания с любопытством рассматривали представленных командиров, которые с таким же любопытством смотрели на присутствующих в комнате.

— И ещё братья. Чтобы не было никаких недоговорённостей вы видите перед собой потомков графа Корнелиуса О’Рурка, который в 1760 году отбыл ко двору русского императора Петра III. Напомню, что род графов О’Рурк идёт от Артура, сына Рурка, короля коннаутского в Ирландии в XI веке, который владел всей её западной территорией.

Когда Ирландец закончил, двое мужчин вновь склонили головы, а сидящие за столом руководители вскочили и склонились в ответном поклоне, у некоторых вырвалось: «Ваши сиятельства…».

Ирландец весело усмехнулся и, повернувшись к двери, вновь призывно махнул рукой. Когда в комнату зашёл мужчина лет сорока, в котором за версту можно было узнать морского офицера, произнёс:

— А теперь позвольте представить внука великого шотландца Кроуна Роберта, который стал полным русским адмиралом. Его позывной — Гик. Он будет командовать всеми захваченными нами судами, и осуществлять переброски вооруженных отрядов по побережью, а также решать вопросы по снабжению восставших всем необходимым морским путём. Сейчас решаем вопрос по вооружению захваченных пароходов и доставки из Марселя двадцати закупленных 75-мм полевых пушек и по триста снарядов к каждой.

— Хорошие орудия с гидропневматическим тормозом отката, что позволяет вести огонь без уточнения прицела после каждого выстрела. Нормально подготовленный расчет может дать 30 выстрелов в минуту, — задумчиво произнёс Бустер. — Надо будет людей тренировать.

— А откуда деньги на закупку пушек? — нервно произнёс Артур Гриффит.

— Друзья помогли и в Америке, и во Франции, — с усмешкой ответил Ирландец.

— Русские друзья?! Насколько я понял, перед нами русские добровольцы с шотландскими корнями. И насколько я понял остальные командиры-инструктора тоже русские? И они все аристократы? — как-то неуверенно и смущённо произнёс представитель Верховного совета Ирландского республиканского братства Томас Кларк, самый старший по возрасту из присутствующих руководителей восстания.

— А вас что-то смущает? — весело спросил Ирландец.

— Но наше воззвание, объявление независимой республики Ирландии и аристократы, тем более русские, — тихо пробормотал Томас.

— А можно прочитать ваше воззвание, — решительно произнёс Бустер, он же граф Евгений О’Рурк.

— Пожалуйста, ваше сиятельство, — Шон МакДирамада с почтением протянул лист бумаги, исписанный каллиграфическим почерком.

— Читайте вслух, граф, — с усмешкой произнёс тот, кого рекомендовали как внука адмирала Кроуна.

— Хорошо, — произнёс Евгений и поставленным голосом начал декламировать: «Мы пережили века возмущения, вынужденной нищеты и горьких страданий. Наши права и свободы попрала чужеземная аристократия, которая относится к нам, как к врагам, узурпировала наши земли и забрала из нашей несчастной страны все материальные богатства. Настоящие владельцы земли были удалены, чтобы освободить место для скота, и отправлены через океан в поисках средств к существованию и политических прав, в которых им было отказано дома, в то время как наши люди, мысли и действия были обречены на гибель и гибель».

Инструктор-командир с позывным Гора хмыкнул и перебил читающего:

— Да, брат именно так наш великий предок и оказался пусть не за океаном, но в далёкой России, которая стала всем нам второй родиной.

— Да, так всё и было, — согласился с Эварестом Евгений и продолжил чтение: «Но мы никогда не теряли память и надежду на национальное существование. Мы напрасно апеллировали к разуму и чувству справедливости господствующих сил. Наши самые мягкие возражения были встречены насмешками и презрением. Наши призывы к оружию всегда были безуспешными. Сегодня, не имея достойной альтернативы, мы снова обращаемся к силе, как к нашему последнему ресурсу. Мы заявляем, что лучше умереть в борьбе за свободу, чем продолжать существование в условиях абсолютного бесправия».

— Хорошо сказано. Готов подписаться под каждым словом, — на этот раз чтеца перебил Николай Фомич Кроун.

— Все люди рождаются с равными правами, и, объединившись, чтобы защитить друг друга и разделить общественное бремя, справедливость требует, чтобы такие ассоциации должны основываться на основе, которая поддерживает равенство, а не разрушает его. Поэтому мы заявляем, что не в силах больше выносить проклятие монархического правительства, мы стремимся основать республику на всеобщем избирательном праве, которая обеспечит для всех внутреннюю ценность, — Бустер хмыкнул, покрутил головой и продолжил чтение. — Земля Ирландии, в настоящее время находящаяся во владении олигархии, принадлежит нам, ирландскому народу, и нам она должна быть восстановлена. Мы также заявляем, что мы выступаем за абсолютную свободу совести и полное разделение Церкви и государства. Мы обращаемся к Высшему Суду за доказательствами справедливости нашего дела. Вся история нашей борьбы за независимость Ирландии свидетельствует о безупречности наших страданий, и мы заявляем перед лицом наших братьев, что не собираемся воевать против народа Англии — наша война ведется против аристократической саранчи, будь то английская или ирландская, которая съела зелень наших полей.

Тут не выдержал и хмыкнул Гик.

— Что-то не нравиться, господин Кроун? — с каким-то вызовом спросил Томас Кларк.

— Не нравится, господин Кларк. Не нравится, что вы всю аристократию записали в саранчу. Кроме олигархов, есть и военная аристократия. Мой отец ушел в отставку в звании вице-адмирала. Последние годы служил комендантом города Николаев, это на юге России. Так вот кроме погон и орденов он заслужил лишь небольшой дом. Когда отец умер, то пенсии, которую стали выплачивать матери, с трудом хватало на содержание дома, поэтому я и братья чем могли, помогали ей, — Николай Фомич сделал паузу, а потом продолжил. — Да и я к своим годам кроме звания капитана 2-го ранга и нескольких орденом ничего не имею. Ни семьи, ни кола, ни двора. Мотаюсь с одной эскадры на другую, с одного корабля на другой. Так что, как говорят марксисты-социалисты, меня можно отнести к военному пролетарию. А мой дед родился на ферме Мортун, в миле к северу от города Перта в семье ирландских крестьян арендаторов. И герб Кроуна он заслужил в Российской империи потом и кровью.

Николай Фомич замолчал, зато продолжил граф Эвераст О’Рурк: