Благословенные монстры - Эмили А. Дункан Страница 45

– Железо закаляется в бою, – сказала Надя.

– Твое железо закалилось давным-давно.

– Но оказалось недостаточно прочным.

– Ты так решила? – спросила Алена. В отличие от Миесты, она наделяла Надю своей силой, но никогда не разговаривала. В ее легком, музыкальном голосе можно было услышать резкие и опасные нотки.

Надя обреченно пожала плечами:

– Так решила Марженя.

Лица богинь совсем не походили на человеческие, но Надя была готова поклясться, что они обменялись хмурыми взглядами.

– Мне казалось, что вы все так думаете, – продолжила она. – Потому что со мной больше никто не разговаривает.

– Ты не хочешь слушать, – сказала Миеста. – К тому же ты была за пределами нашей досягаемости. От этого Стервятника одни неприятности. Но Марженя боялась тебя. Я думаю, нам есть о чем поговорить, не так ли?

Надя нахмурилась и села у ног богинь.

– Почему вы говорите об этом только сейчас?

– Раньше ты была не готова. Ты бы отказалась от источника магии, от того, кто ты есть, от того, кем ты могла бы стать. Ты все еще можешь, но обстоятельства изменились. У тебя появился новый враг, гораздо более опасный, чем страна еретиков, – сказала Миеста. – Марженя хотела, чтобы ты молчала, не привлекала внимания, и какое-то время это работало ей на руку. Она знала, на что ты способна и как твоя сила может сотрясти мир до самого основания, если ты решишь пойти против нее.

– Но я сделала то, о чем она просила. Я выбрала ее.

– Правда?

Правда?

– Похоже, вас не сильно расстраивает ее смерть, – заметила Надя.

– Мы умираем. Иногда наши смерти проходят тихо, а иногда нет, – сказала Алена. – Марженя – богиня возрождения. Со временем она найдет дорогу обратно и вернется к нам.

Пугающая мысль.

– Иногда те из нас, кого мы считали мертвыми, поднимаются на поверхность. Старейшие из нас, давным-давно отвернувшиеся от мира, решили, что хотят откусить от него еще кусочек.

Надя нахмурилась:

– Падшие боги?

– Досадные помехи. Пелын и Марженя изгнали их не просто так, – Миеста неопределенно махнула рукой.

– Я ничего не знаю о Пелыне, – сказала Надя. Он никогда с ней не разговаривал.

Богини снова обменялись взглядами, вызвав у нее какое-то странное чувство. Иногда у них были конечности – почти человеческие, – но в основном нет. Надя видела, как в их обликах мелькают образы всех животных, обитающих на земле.

– Нет, мы говорим о существах еще более древних, чем падшие боги.

– Чирног?

– Пожиратель миров, – почти пропела Миеста. – Чирног не единственный, но ему удалось заявить права на смертного, и теперь он может выступить против вашего мира.

– Почему вы говорите, что я мертва?

Алена рассмеялась.

– Я и забыла, как глупы смертные.

Надя уже забыла, насколько запутанными могут быть разговоры с богами.

– Марженя боялась тебя, потому что вы с пожирателем миров созданы из одной материи. – Миеста говорила таким тоном, словно Надя давным-давно об этом знала.

Девушка подозревала, что, не будь она уже мертва, земля ушла бы у нее из-под ног.

– Смертное дитя, рожденное с кровью богов. Ее сила подавлялась и тщательно контролировалась, чтобы только Марженя могла решать, когда ее использовать.

– Что я такое?

Алена пожала плечами – если богине вообще можно было приписывать человеческие жесты и движения.

– Ты загадка. Проблема. Дитя. Ты не первая, кто родился с божественной кровью. Были и другие клирики, но они никогда не освобождали свою силу. Они никогда не проливали свою кровь ради магии.

В ее словах не было отвращения. Как будто богиню мало заботила транавийская ересь. Надя думала, что все боги считают магию крови ужасным грехом и хотят ее искоренить. Даже теперь, когда она была мертва, ее черная рука казалась чудовищной.

– Зачем вы мне это рассказываете? – прошептала Надя.

– Потому что, если не остановить энтропию, ничего не останется. Мы можем сразиться с ним в нашем измерении, но он просто призовет своих братьев и сестер, таких же древних и ужасных, и мы исчезнем. Если рухнет наш мир, то рухнет и ваш. Если ваш мир падет, мы падем вслед за ним.

Как Надя должна была остановить старого бога? Она даже не смогла помешать Серефину освободить падшего. Она сама выпустила падшего бога из его тюрьмы, положив начало всем этим кошмарам. Надя не была спасительницей мира. Она была той, кто его уничтожил.

– Ты зашла так далеко, дочь смерти, – сказала Миеста. – И можешь потерпеть неудачу.

– Кроме того, я мертва.

Богини проигнорировали это замечание.

– Но почему бы не дать тебе шанс? Ты не сможешь сделать это в одиночку; тебе понадобится помощь. К счастью, вокруг полно смертных, чья кровь смешалась с божественной.

Надя нахмурилась:

– Но как же все остальное? Война? Транавия?

– Ты думаешь, меня волнует Транавия и ее ошибки? Ты думаешь, меня волнует, что аколийцы делают с кровью, которую они проливают на горячие пески? Ты думаешь, меня волнует, что Ласковые Руки делают с магами Ческе Зина и Руменвача? Что эти люди делают с нашими костями? Вы, смертные, и ваша магия – это ваши собственные проблемы. Все это несущественно, – с раздражением сказала Алена.

– Тогда почему это так волновало Марженю? И других богов?

– Потому что наши действия зеркальны, – просто ответила Миеста. Как будто это было очевидно.

Ее ответ заставил Надю задуматься. Но это не имело значения: она не могла изменить то, как Калязин и Транавия воспринимали богов. Для Калязина они были утешением, их священники и церкви – надежной опорой в мире хаоса. Но транавийцы считали религию оковами. Даже если заставить Транавию увидеть правду и показать Калязину, что их боги такие же чудовища, как и печально известные Стервятники, это ничего не изменит.

Надя закрыла лицо руками. Она не была готова уйти. То, что она узнала от богинь, не несло никакой пользы. Все эти знания, полученные слишком поздно; все, до чего она так и не успела докопаться самостоятельно. Напоминание о ее неудачах.

Глупо было полагать, что богини не услышат ее мысли.

– Несомненно, в твоей жизни были неудачи, – сказала Алена. – Но этого мы и ждем от смертных. Именно неудачи делают ваш мир таким бесконечно увлекательным.

– Остальные боги не согласились бы с тобой, – пробормотала Надя.

– Они еще молоды. Их идеалы все еще не сформированы.

– Если Чирног добьется своего, твой мир будет поглощен, – сказала Миеста, возвращаясь к главной теме разговора. – Все очень просто. Он очень долго этого ждал. Ждал, чтобы поглотить Алену.