Лаций. Мир ноэмов - Ромен Люказо Страница 45

Сам вспомогательный командный пункт представлял собой овальный зал метров тридцати в диаметре. Почти прозрачная колонна из хрусталя посреди зала притягивала взгляд. Она тянулась с пола до потолка и… была наполнена трехмерными рисунками и диаграммами, которые беспрестанно крутились без видимого порядка, мерцая яркими огнями. Их свет отражали стены, увешанные экранами и консолями, на обшитом панелью потолке, где было нарисовано огромное небо с оранжевыми облаками – небо, что укрывало острова их мира. Он не ожидал такого от Фотиды, да и от любого другого технокуона. Это было красиво и уже пробуждало ностальгию. Из-за своего удивления он не сразу заметил идущий вдоль стен ряд кресел на широких цилиндрических ножках. Эти кресла были такими глубокими, что по форме напоминали яйца. Над каждым из них несколько слов на латинском и греческом указывали, чем именно командовали из этого кресла: «Боковая навигация». «Оружейные системы». «Дополнительные резервы»… Вспомогательные системы, без всякого сомнения, но необходимые для нормального функционирования Корабля. В некоторых креслах сидели людопсы. Эврибиад в недоумении приблизился к одному из них. Тот был тщедушным, темношерстным и совсем не походил на бойца. По его мускулам и по шее пробегала легкая дрожь. Бедняга видел сон. Его язык – розовая масса в черных пятнах – свисал из раскрытой глотки, как будто душа оставила его тело.

У Эврибиада подкосились ноги и свело живот. Он узнал онейротроны ^[50] – инструменты, которые позволяли обманывать восприятие так, что ему казалось, будто он вышел из собственного тела. Их использовали и как награду, и как наказание. В физическом мире пациента ничего не менялось, но его душа сгорала в самом страшном аду или испытывала бескрайнее блаженство, даруемое раем.

Он сам испытывал это на себе, когда Аттик и Фемистокл готовили его к войне. У инструмента была ясная задача: научить его инстинктивно выполнять приказы хозяев. И даже сейчас, спустя столько времени, он испытал смесь сильнейшего ужаса и страстного желания. Уйти от мерзостей реального мира. Увидеть альтернативную реальность – более яркую, более живую, чем унылая повседневность, в которую людопсы были погружены с рождения до смерти. От такого искушения отношение к реальности неизбежно менялось. Никто не мог долго пользоваться этими… штуками и не сойти с ума. Привыкание было вовсе не выдумкой. Некоторые забывались настолько, что умирали от истощения. Эврибиад ненавидел такие артефакты – символы угнетенного положения его расы.

Внезапно техник снял маску и с удивлением взглянул на Эврибиада. Тот машинально отступил и столкнулся с Фотидой – он и не заметил, как та подошла.

Он обернулся и на секунду остолбенел, глядя на жену; он растерялся от этой неожиданной встречи, и горло у него пересохло. Она рассматривала его, сложив руки на груди, молча и без видимых эмоций, пока техник не ушел прочь. Потом тихо сказала:

– Вы кажетесь удивленным.

– Меня это смущает.

– Такова цена, – грубовато ответила она. – Если вы не готовы использовать онейротроны, тогда вам нечего делать на этом корабле.

Она уже не злилась, но смотрела на него очень холодно. Он почувствовал, что не в состоянии ей ответить – его почти парализовала ее уверенность. Наверняка Фотида была права, а он – нет. Из них двоих она была умнее. И все же, почти против воли, он слабым голосом спросил:

– Почему?

Какое-то время она молчала, глядя на него. Морда ее сморщилась в досадливой гримасе, словно она пыталась осознать нечто странное и нелепое.

– Властитель Отон берет нас на борт не простыми пассажирами. Мы подсоединяемся к душе Корабля.

– Это рискованно, – оборвал он.

– Вы преувеличиваете опасность. Я усовершенствовала технику подсоединения. Я много над ними работала в последнее время. Достаточно просто соблюдать осторожность. Не взаимодействовать с Кораблем слишком долго.

Она колебалась, одновременно желая поведать ему больше и помня, что решила с ним не разговаривать. Потом, пожав плечами, будто решила, что короткое объяснение никак ее не скомпрометирует.

– Таким образом, – продолжила она довольным тоном, – мы обеспечиваем работу основных аппаратов, за исключением главной силовой установки. Мы отвечаем за системы обороны и атаки, генерирование энергии, за окружающую среду… Сейчас каждого техника контролирует деймон. Мы действуем поэтапно.

Она замолчала и посмотрела в сторону, показывая ему, что разговор окончен и Эврибиад может идти. Довольно вежливо, учитывая обстоятельства.

– Могу себе представить, – услышал он себя будто со стороны. В горле застыл комок.

И во внезапном порыве, очень походившим на желание сбежать, он сжал губы и обошел Фотиду, не зная, что еще сказать.

Она задает себе не те вопросы, – сказал он, в очередной раз шагая к станции. – Или не хочет их себе задавать, так она довольна новыми игрушками. Зачем Отону нужны такие крохотные существа, как его помощники-деймоны, хуже – как людопсы – в управлении Кораблем? Несколько лет назад Фемистокл дал ему загадочный ответ, объяснив, что бог решил децентрализовать некоторые функции корабля, чтобы не заниматься ими самому. И Эврибиад улыбнулся, вообразив себе народец маленьких автоматов, поделивших между собой пункт управления в его собственном черепе.

Теперь он уже не улыбался. До сегодняшнего дня людопсы вели простое существование. И если бы в один прекрасный день бог исчез, в их жизни ничего бы не изменилось. Они продолжили бы ловить рыбу сетью на глубине, строить дома, а зимой жаться к огню. Но что их ждет теперь? Может быть, появится новая каста, почти не уступающая деймонам в ментальных способностях, и станет доминировать над другой? А может, стоит принять то, что Отон дает им, как простые орудия, которые по сути недалеко ушли от копья или весла? Этого он не знал. Но его сердце билось с почти болезненной быстротой – куда сильнее, чем в присутствии Отона или посреди шторма. Близость Фотиды еще больше все усложняла и мешала думать. Он сделал глубокий вдох и стал выдыхать постепенно, выпуская воздух глоток за глотком. Пора отставить все это в сторону, сосредоточиться на какой-нибудь конкретной задаче. Навести порядок в просторных трюмах, например – это ему показалось хорошей идеей.

Рутилий предложил ему сформировать маленькие группы, в каждой из которых будет по два эпибата и один деймон. Сотня мобильных отрядов, которым поручено заниматься десятком тысяч людопсов, – это и мало, и одновременно слишком много. Достаточно толпе занервничать, и они не справятся. Однако население Кси Боотис было мирным народом, привыкшим подчиняться законам, и вид представителей властей наводил на них страх и вызывал уважение. Ведь в конце концов любое принуждение в этом мире шло от бога, которого можно было увидеть и потрогать.

Поэтому все прошло успешно. Как только они превозмогли последние колебания, неизбежные, когда вчерашним врагам приходится работать вместе, они смогли направить всех людопсов туда, где им предстояло жить. Большинству из них – гражданским и семьям – следовало отправиться на остров Отона. Некоторые, в основном специалисты и бойцы, будут работать в других местах.