Когда оживают Страхи - Сергей Джевага Страница 45

Роковые ошибки совершаются всегда. Да и в одну и ту же лужу люди почему-то обожают вступать. Ведь должны б учесть уроки поверхности. Но нет.

Пожав плечами, я оторвал взгляд от крепости и вновь посмотрел на ближайшие здания. Район гигантского города словно заснул, застыл в веках. Но создавалось впечатление, что вот-вот оживет: по улицам пойдут прохожие, а на берегу озера будут играть дети, зазвучат голоса и смех. И любой, кто пришел бы из новой Тары, затаил дыхание от зрелища.

Затаил и я, но несколько запоздало. В первый момент, когда преодолел остаток подъема и выбрался с лестницы, очутился на длинном и широком балконе, закрепленном на стене грота над городом, меня накрыло ужасом от встречи с Тьмой. Но сейчас я с удивлением и восхищением осматривался. Заметил длинный переход-спуск, вырезанный в теле скалы, украшенный коваными фонарями и статуэтками. Отстраненно подумал, что когда-то место явно использовали как смотровую площадку и прогулочный бульвар.

Действительно величественное зрелище. И я теперь сознавал, откуда появилась идея создания делового района со зданиями-колоннами и фальшь-улицами, чем вдохновлялись архитекторы позднего времени.

Но восторг потух так же быстро, как и загорелся. Тут жила Тьма. Пока сонная, непотревоженная. Пригнувшись, я попытался слиться с местностью и одновременно справиться с приступом боли от близости мрака. И, чуть отдышавшись, выглянул опять. Сколько ни всматривался в улицы и проспекты, ничего не заметил. Просто мерное сияние фонарей покинутого района.

Проследив взглядом вниз по переходу, я исследовал площадку, переходящую в длинную галерею, – в окружении особняков, хорошо освещенную и убегающую вдаль до каменной арки. Там, по идее, и должен располагаться спуск на нижний уровень.

Минут пятнадцать неспешного хода. Но дадут ли пройти?

Проанализировав ощущения, я пришел к выводу, что направленных взглядов из пустоты нет. Также не испытывал то, что пережил во время недавней встречи с Вестником. Тьма тут имелась, и много. Но на меня пока не обращала внимания, дремала, видела сны.

А есть ли выбор? Мрак в Лимбе повсюду, куда ни направься. Хоть назад иди, хоть вперед. Я чуть раньше, чем хотелось бы, влез туда, где концентрация больше обычного. Но в Изнанке я сейчас почти невидим – селенит надежно защищает и скрывает разум, а экранированный планшет не дает учуять инструменты. Если идти аккуратно, должно получиться. Сражаться бессмысленно, надо красться.

Тем паче что один раз спрятаться от взгляда пустоты у меня получилось. Но получится ли опять?..

Посмотрев на свою левую руку, я сжал и разжал кулак, изучил немного увеличившееся темное пятнышко на ладони. Тень присутствовала где-то рядом. Я не чувствовал на физическом уровне, но отчего-то знал: призрачное темное пламя крепко угнездилось во мне. Но что гадать? Будет как будет.

Я еще раз проверил индикаторы, а затем снял респиратор и спрятал в сумке – фильтры следовало экономить. Вдохнул влажный холодный воздух, напоенный тяжелыми запахами соли и тлена, и решительно направился к спуску. Преодолел первый пролет лестницы, поминутно останавливаясь и прислушиваясь, осматриваясь, потом второй, третий.

Тишина настолько глубокая, что негромкие шаги казались почти оглушительными. И вместе с тем на меня навалилось какое-то чувство одиночества и потерянности, неизъяснимой тревоги. Но как бы ни вслушивался, как бы ни пытался что-либо уловить доступными чувствами гностика, ничего опасного не замечал.

Просто пустой мертвый район. Ну или хотел таковым казаться непрошеным гостям. Даже селенит в татуировках вроде бы перестал обжигать холодом.

Добравшись до нижней площадки, я спрятался за гранитной оградкой у какого-то павильона, в котором до Прорыва то ли продавали напитки и закуски, то ли билеты для посещения смотровой площадки. Вновь осмотрелся, на цыпочках перебежал к колонне в начале галереи, прижался спиной к ледяному камню, впился глазами в каждую тень, в каждый закоулок, попытался найти вокруг очевидные неправильности, нечто выбивающееся из привычной картины мира.

Кажется, ничего угрожающего.

Приготовившись, я сделал еще один рывок. Потом еще. Так и двигался – короткими перебежками. От колонны к ограде, от ограды к стене, потом вновь к колонне. Иногда бежал на цыпочках, иногда крался. Осматривался, прислушивался, принюхивался, старался слиться с камнями. Да что там, сам пытался стать камнем. В закоулки не лез, от теней тоже держался подальше. Свет везде и всюду, и в данном конкретном случае лучше видеть, что происходит вокруг, нежели рисковать попасть в лапы какого-нибудь дремлющего монстра.

Вроде получалось, потихоньку продвигался. Медленней, чем хотелось бы. Но меня устраивало. Лучше ползти живым, чем побежать и привлечь внимание.

Лишь иногда под подошвой хлюпало, чавкала плесень, скрипели камешки. Потрескивали лампы за толстыми стеклами фонарных столбов, а окна домов следили за мной с равнодушием мертвецов.

Иллюзия того, что нахожусь в мирном спящем районе, исчезла. Вблизи я видел следы разрушений. Время и сырость обошлись с городом весьма жестоко. Камни стен и мостовых резали ветвистые трещины, то тут, то там виднелись сор и песок. Стекла помутнели, разбиты, редкие машины превратились в груды ржавчины, от павильонов и мелких торговых лавок остались лишь искореженные скелеты. Отвратительно воняло сероводородом, металлом, гнилью. Из решеток канализационных коллекторов пробивались вялые щупальца белесой мглы, там журчало и вязко хлюпало.

Появились и следы поспешного бегства. Кучи истлевшего тряпья, тележки со сгнившим скарбом, брошенные чемоданы и сумки – покрытые плесенью, мелкими ростками водорослей и грибов.

Остановившись под прикрытием очередной колонны, я мрачно посмотрел на валяющийся невдалеке ботинок. Чуть поодаль увидел фарфоровую куклу с отбитыми ногами и трещиной, пересекающей чумазое личико, пустые глаза. Валялась и перевернутая детская коляска, больше похожая на скелет в обрывках грязной ткани.

Но именно костей и черепов тут не было. Правда, я и не ожидал увидеть чьи-то останки. Если в поселение приходит Тьма, то пожирает все, до чего сможет дотянуться, использует как строительный материал. Разве что порой плесень и грибы не трогает. И то что я никого из чудовищ пока что не встретил, ничего не значит. В отсутствие пищи слабые твари впадают в спячку, могут ждать десятилетиями, чутко прислушиваются сквозь сон. А сильные… внимание таких лучше не привлекать.

Взгляд привлек тусклый блеск металла рядом с ногой. Я ковырнул толстую корку плесени и грязи, вытащил серебряную цепочку с круглым медальоном. Открыл и посмотрел на потускневшее изображение молодой светловолосой девушки. Смеющейся, радостной, свежей, кем-то явно любимой в былые времена.

Вот так и бывает. Ты улыбаешься, живешь, о чем-то мечтаешь, к чему-то стремишься. А потом раз – и от тебя остается кучка гниющей плоти и недолгие воспоминания близких. В лучшем случае.

Поморщившись, я отбросил медальон и вновь вслушался в призрачные шепотки. Наметил взглядом путь, подальше от канализационного люка, из коего тянуло потусторонней злобой и жутко смердело, мимо нескольких брошенных повозок с вещами, у оградки особняка. Мельком подметил, что двери дома распахнуты настежь, несколько окон разбито. Какие же тогда жили наивные и благополучные люди – ни шлюзов, ни толстенных иллюминаторов.