Сила оружия - Иван Магазинников Страница 45

«Кортизол называют «гормона стресса» из-за его участия в формировании защитных реакций на внешние угрозы и стрессовые ситуации. Он усиливает сердцебиение, повышает артериальное давление, и в то же время держит под контролем тонус сосудов, не допуская критических изменений. Кроме того, в момент стресса кортизол активизирует работу мышц, снижая в них расход глюкозы и усиленно заимствуя ее из других органов. Он мобилизует ресурсы организма для спасения жизни. Например, чтобы убежать от преследователей, выбраться из-под завалов, сразиться с врагом».

Я иногда все же почитываю методичку Дока!

Внимание! Обнаружен критический выброс кортизола!

Теперь почему-то на иконке таймера отображается печень, а не сердце, как при выплеске адреналина в организм. И у меня есть все же те 10 секунд.

— Разрешите?

С неожиданной для себя самого силой вырываю трость у историка.

Нападающие расходятся, беря меня в клещи, и встают в стойки. Оба правши, а это значит, левая нога вперед, правая — назад. Что дает мне определенное преимущество, и если уметь им воспользоваться…

А я — умел, спасибо Спорти.

Делаю два быстрых шага вперед, оказываясь между бойцами. У того, что слева — почти за спиной, так что достать он меня не сможет, пока не развернется. А вот правый теперь для меня полностью открыт, поэтому делаю самый банальный тычок ребром ладони ему в горло.

Разумеется, левой рукой, потому что это отвлекающий маневр. Да и не дотянулся бы — расстояние великовато.

Но не для трости, которой я сильно бью «алчущего знаний» студента в пах. Раз уж он открылся и повелся на «обманку», вскидывая руки в плотный блок головы и верхней части корпуса, то грех не воспользоваться таким моментом!

Удар получился невыразительный: снизу, без замаха и с вывертом, но яйца — они и у боксера яйца, и у каратиста, и даже у муайтайца яйца — это тоже просто яйца.

Хотя, слыхал я про какую-то древнюю китайскую технику, мастера которой этим местом даже удары бревна принимают. Но мой противник не был ни китайцем, ни древним мастером техники «звериной пятки». Так что он согнулся и упал на колени, корчась от боли.

Второй как раз успел за это время развернуться, за что был мною «поощрен» прямым тычком рукоятью трости в лицо. Он ловко отбил мой неуклюжий удар и перешел в атаку, «угостив» меня сильным хай-киком в голову.

Даже и не знаю, что сыграло свою роль: боевой азарт, повышенный уровень кортизола, или растерянность моего противника, но я даже ухом не повел. В ответ крутанул тростью, вынуждая противника отшатнуться, частично перенося вес на дальнюю от меня ногу.

Чем отличается обычная советская палка-опиралка пожилого профессора от модного новодела щеголя-«стрельца» с закосом под старину? Ну, например, хотя бы тем, что рукоять у нее сделана в форме практичного и удобного крюка, а не чьей-нибудь резной головы.

И этим крюком гораздо удобнее цеплять и тащить чью-нибудь ногу, чем, например, перекладиной моей многофункциональной швабры.

Нападающий вынужденно опустился в какое-то жалкое подобие продольного шпагата. Чтобы не потерять равновесие, ему пришлось опереться на руки, ну а дальше уже дело техники. Скорый состав «Мое Колено» за доли секунды преодолел расстояние до конечной станции «Лицо Противника», где и возвестил о своем прибытии характерным хрустом.

«2:0» в пользу многоликого Уборщика, который хоть по документам и Леопольд, но в данный момент, самый что на есть Бонифаций.

— Браво, браво молодой человек! Вы сейчас чем-то похожи на меня самого в молодости! — зааплодировал мне профессор.

— Вот, кажется, это ваше, — я вернул ему трость, — И часто вам пытаются таким образом экзамены пересдать?

— К счастью, это всего второй или третий случай. Вы, Бонифаций, не беспокойтесь. Я позвоню племяннику, и он приставит ко мне парочку своих ребят.

— Племяннику?

— Он какая-то шишка в «Беркуте», это у нас такое охранное агентство. Может, слышали?

— Кое-что, — ухмыльнулся я.

— Кстати, а вон уже и мой дом. Спасибо вам большое, и простите старика за вот это, — он махнул тростью в сторону сквера…

Я все же проводил старикана до самого подъезда: мало ли, сердце у него опять прихватит после таких-то приключений? Тот снова напомнил о «настоящем индийском чае».

— Простите, — буркнул какой-то тип в низко надвинутой на лицо кепке, оттирая меня в сторону и прикладывая к кодовому замку «таблетку».

— Простите, Рашид Гасанович, но от чая мне сегодня придется отказаться, — покачал я головой, — Может, в другой раз?

— Как вам будет угодно, Бонифаций. Хорошего вам дня.

— До свидания, профессор. Было очень интересно с вами пообщаться.

Едва дверь за его спиной захлопнулась, из ближайших кустов вынырнула знакомая фигура.

— Что, и даже не наградил героя-спасителя поцелуем на прощание? — ухмыльнулся Физик.

— Вы-то здесь откуда взялись так быстро?

— Сирена узнала твоего нового любовничка, позвонила в ректорат и выяснила его адрес.

— На хуй иди, гомофобище стремное. Хороший, кстати, оказался дед. Знает много интересных историй и анекдотов, на чай приглашал.

— Это же тот самый, что пытки древние изучает? А он уже пообещал показать тебе свои наручники и плетки?

Драку, как выяснилось, Неудачники тоже видели, но вмешиваться не стали, хотя Химик и держал наготове «Пугач», который ему передали, как лучшему стрелку.

— Кстати, а сам он где? — я огляделся по сторонам, не найдя нашего эксперта.

Громыхнула тяжелая входная дверь.

— Богатым буду, — вышедший из подъезда Химик стянул кепку, — Забавный, кстати, оказался дедок.

— В смысле? Он и тебе успел свои истории рассказать?

— Почти, вот, послушай.

Парнишка достал смартфон и включил воспроизведение:

«Раз-два, тупая пила. Три-четыре, ножи наточили. Пять-шесть, в Деве крючья есть», — раздался прерывающийся голос тяжело дышащего Рашида Гасановича.

— Что он там делает?

— Считалочка у него такая. А еще этот древний божий одуванчик поднимается на пятый этаж пешком по лестнице. Перешагивая через ступеньку в свои семьдесят c хвостиком…