Принцип оборотня (сборник) - Клиффорд Саймак Страница 44

– Я никак не могу понять, – полюбопытствовал Саттон, – а как вы узнаете, кто из них против вас, а кто за?

– Черт бы их побрал, – буркнул задетый за живое Дин. – Этого мы и сами не знаем. Если бы знали, война бы давно кончилась. В том-то все и дело, что андроид, который только вчера что-то против тебя затевал, сегодня может преспокойненько чистить твои ботинки. А как узнаешь-то? Никак.

Он подобрал камешек и зашвырнул его подальше в густую траву.

– Саттон, – сказал он, не глядя на Эшера, – хватит нам дурака валять. Никаких сражений, конечно, нет и в помине. Партизанские вылазки там-сям да пустяковые стычки между группами, оказавшимися случайно в одной точке одновременно.

– Например, как мы сейчас, – закончил его мысль Саттон.

– Ха! – задрал голову Дин, и его лицо просветлело. – Вот именно, как мы сейчас!

Еще мгновение Дин сидел на траве и вдруг резко рванулся к Саттону и крепко вцепился в другой конец гаечного ключа. Нападение было столь внезапно, что ключ выскользнул из рук Саттона, блеснув на солнце. Дин занес руку для удара, губы его шевелились, и Саттон разобрал слова:

– А ты думал, что это буду я?

Резкая боль пронзила его, стало темно, и темнота длилась целую вечность.

Глава 37

Обманули!

Обвели вокруг пальца! И кто?! Пройдоха из будущего!

Пойман на удочку письмом из прошлого.

Попался, попался! – повторял Саттон. И все из-за собственного тупоумия!

Он поднялся с земли, сел, обхватил голову руками, почувствовал, как греет спину закатное солнце, услышал, как кричит пересмешник дрозд в зарослях ежевики и как шуршат под ветром колосья на поле.

Обманут и пойман в ловушку!

Он отнял руки от головы и увидел гаечный ключ. Саттон тронул ключ пальцем, и на пальце осталась кровь, теплая и липкая. Он осторожно потрогал голову. Волосы слиплись.

Схема, подумал он. Все по схеме.

Вот он я, а вот – гаечный ключ, а за изгородью – пшеничное поле, и пшеница выше чем по колено…

Прекрасный солнечный день, четвертое июля 1977 года…

Корабль улетел, и примерно через час Джон Генри Саттон спустился с холма, чтобы спросить кое о чем, что забыл, а теперь вспомнил. А через десять лет он напишет письмо, в котором изложит свои сомнения про меня, а я в это время буду вытаскивать ведро из колодца, чтобы напиться…

Саттон встал. Было тихо. Грело мягкое послеполуденное солнце. Внизу шумела река.

Он пошевелил гаечный ключ носком ботинка и задумался.

Я могу изменить схему. Я могу забрать гаечный ключ. Тогда Джон Генри не найдет его. Но даже эта малость может сильно повлиять на дальнейший ход событий.

Я неправильно понял содержание письма. Я ошибся. Я думал, что это буду не я. Мне и в голову не приходило, что на гаечном ключе может оказаться моя собственная кровь и что именно мне придется стащить одежду с веревки.

Однако кое-что все-таки не укладывается в схему. Моя одежда – на мне, нет никакой необходимости обворовывать старика. Корабль по-прежнему покоится на дне реки, так зачем мне оставаться здесь?

Но может быть, все еще случится, иначе откуда бы взялось письмо? Я ведь и попал сюда только из-за письма, и оно было написано только потому, что я побывал здесь. И остался… Остался потому, что не смог улететь. Но причин задерживаться вроде нет. Надо улетать. Я улечу и попытаюсь еще раз.

Нет, не то. Если бы я прибыл во второй раз, старый Джон Саттон узнал бы об этом. О каком втором разе может идти речь, если в письме указано именно сегодняшнее число и именно в этот день Джон Генри Саттон говорил с человеком из будущего?

Саттон покачал головой.

Что-то случится, понял он. Что-то должно такое произойти, из-за чего я не смогу вернуться обратно. Почему-то мне придется украсть одежду и наняться на уборку урожая. Потому что схема установлена раз и навсегда.

Размышляя, Саттон еще раз пнул ногой гаечный ключ, развернулся и пошел вниз к реке. Оглянувшись через плечо, он увидел, что Джон Генри Саттон, опираясь на палку, спускается на пастбище…

Глава 38

Три дня Саттон пытался освободить корабль из-под толщи песка, который нанесло предательское течение. Когда три дня бесплодных попыток истекли, он признался себе, что положение практически безнадежно: течение приносило новые тонны песка быстрее, чем ему удавалось убирать.

Тогда Саттон сосредоточил свои усилия на расчистке входного люка и через день достиг цели.

Он устало прижался к обшивке.

Будем бороться…

Он понимал, что поднять корабль из-под мощных наносов не удастся даже с помощью двигателей. Сопла забиты песком, и при первой же попытке пустить реактор и корабль немалая часть окрестностей просто-напросто взлетит на воздух.

Он поднял корабль там, в созвездии Лебедя, и провел его через одиннадцать световых лет одной лишь силой разума. Он выбросил на костях две шестерки.

Может быть, подумал он. Может быть…

С одной стороны – тонны песка, с другой – смертельная усталость, несмотря на то что запасная система обмена веществ действовала безукоризненно.

Ведь я же выбросил две шестерки! – в отчаянии думал он.

Неужели не справлюсь теперь?! Да… Тогда нужна была ловкость, а сейчас мощь, сила, а сил-то у меня как раз и нет…

Если использовать временной двигатель, то можно оставить корабль на месте, просто перенести его через шесть тысячелетий. Однако черт знает что произойдет с рекой за это, прямо скажем, немалое время…

Он коснулся шеи, где на цепочке должен был висеть ключ от люка. Ключа не было.

Охваченный ужасом, Саттон на мгновение замер.

Может, в кармане? – подумал он, но быстро убедился, что там пусто. Он никогда не клал ключ в карман, а всегда носил на цепочке на шее – так было надежнее.

Саттон еще и еще раз обшарил все карманы. Ключа не было.

Цепочка порвалась, лихорадочно соображал Саттон. Цепочка порвалась, и ключ провалился под рубашку!

Он ощупал себя с ног до головы, но так и не нашел ключа. Потом снял рубашку, очень осторожно, чтобы не выронить ключ, если он все-таки там. Вывернул рубашку. Ключа не было! Снял брюки, перетряхнул их – ничего.

Саттон встал на четвереньки, обшарил все дно вокруг корабля.

Час спустя он прекратил безнадежные поиски.

Непрерывный поток песка за это время засыпал проход, который он с таким трудом прорыл к входному люку. Да и что проку было в люке, если его нечем открыть? И это еще не все. Одежду унесло течением.

Усталый, измученный, выбрался он на берег. На небе загорались первые звезды.