Изнанка - Сергей Палий Страница 44

– Кенгуру? – Борис поднял на него влажные глазки. – Мне с детства жаль этих милых тварей... Глисты и мухи, глисты и мухи. Представляете?!

Роберт стоял посреди лаборатории, удивленно раскрыв глаза; один шнурок у него так и остался развязан. Сти подошла к столу и с опаской посмотрела на Бориса.

– Ты в порядке?

Тот лишь разочарованно махнул авоськой: мол, что вы, тщедушные, понимаете в страдании сумчатых... Через минуту он встряхнулся и, глянув сперва на офигевшего Роберта, а затем на обеспокоенную Сти, бодро провозгласил:

– Не обращайте внимания! У меня изредка случаются приступы циклотимии. Нервы везде, суета кругом, повсюду проблемы – вот и накатывает. Сейчас мы попробуем убедиться в истинности вашей, Кристина Николаевна, шикарной гипотезы...

* * *

Роберт подошел к столу и наморщился, чувствуя подступающее отвращение. Мышь лежала под миниатюрным С-визором, и ее шея была неестественным путем вывернута. Там, в эсе, все казалось не таким... мерзким. Он, убивая грызуна, задворками сознания еще надеялся, что результат эксперимента будет отрицательным, поэтому не испытывал той противной волны страха и растерянности, что нахлынула теперь.

– Она задергалась, словно электроды воткнули, – с безумными нотками в голосе сообщил Борис. – Туда-сюда, туда-сюда – так и мотало бедную! А потом р-раз и вырубилась. Я еще отдам ее экспертам-ветеринарам, но думаю, шея сломалась от того, что животное само каким-то невероятным образом неловко повернулось во сне. Жуть какая! Бр-р-р... – Ученый картинно содрогнулся и наивно спросил: – А тот парень, которого ты с асфальтом смешал, он как...

– Заткнись ты!.. – заорал Роберт, не выдержав, и его вывернуло прямо на пол: – Ур... б-хе-хе... урод, бл...

Он грубо отодвинул удивленного ученого в сторону и вышел вон из лаборатории, умудрившись шарахнуть дверью с прорезиненной кромкой.

– Хм... – пожал плечами Борис. – А еще мент бывший... Подумаешь, мышке шею свернул...

Сти наконец заставила себя оторвать взгляд от умерщвленного животного.

– Значит, гипотеза верна?

– Именно! – Борис осатанело крутанул авоську над головой, чуть не разбив один из овальных излучателей. – В С-пространстве произошли необычные перемены. Теперь сильные сшизы могут влиять на людей в эсе так, что изменения будут проецироваться на реальность. Тут есть, правда, какой-то коэффициент... Точно не знаю, это еще нужно считать. Но факт остается фактом! Вы сегодня мне все мировоззрение перевернули! Более десяти лет я изучал С-пространство, потом сам стал феноменом, хотя и с весьма слабенькой категорией... Но теперь! Это – революция! Это новые теории пространств и высокоорганизованных полиморфных структур! Да это Нобелевка, черт меня подери!

Он заткнулся на миг, вытаращившись на Сти своими неудачно посаженными глазенками, будто хотел усилием воли выдавить их наружу. После паузы очень виртуозно выругался, почему-то шепотом, и отчетливо изрек:

– Понял. Господи, я же понял...

– Что? – подбодрила Сти.

– Механизм. Как это происходит... Мы круглые остолопы! Я – в первую очередь!

Он отбросил авоську и схватил трупик мышки. Аккуратно провел двумя пальцами по ее тонкой шейке. Нежно положил обратно.

– Точно. Позвоночник не сломан. Просто из мозга поступил сигнал, и мышцы сократились идентичным образом.

– И что с того?..

– Заметь: убить-то сшиз может... – продолжил Борис, резко меняя тему и не обращая внимания на ее вопрос. – А вот другое... Ни покалечить, ни ранить... ну там синяк чтоб остался или пролом в черепе... Ничего. Сшизу подвластны две полярные вариации влияния на реципиента в С-пространтсве, которые могут отразиться в действительности: либо насмерть замочить, либо – ни-че-го.

– Но почему?

– Вот-вот-вот... – плотоядно ощерился ученый. – За это я и получу Нобелевку. Кстати, будешь моим свидетелем при оформлении патента на открытие?

– Подавись ты своей премией! Объясняй!

Внезапно Борис сник. Такая перемена в его настроении всегда происходила столь неожиданно, что собеседники, которые присутствовали рядом в этот момент, не сразу могли адаптироваться под «второго» ученого. Срабатывала определенная инерция поведения. Поэтому и теперь Сти гневно повторила:

– Рассказывай быстрей! У меня нет времени, чтоб здесь до ночи торчать!

Он потрепал халат, апатично ткнул кулаком в бок авоську. Промямлил:

– Это узкоспециальное, вряд ли вам, Кристина Николаевна, будет интересно... – Тяжко вздохнул, уронив плечи, и загундосил дальше: – Ну хорошо, я поделюсь своими соображениями, если настаиваете. Все-таки вы – мой работодатель... Дело в том, что давно доказано существование так называемых «кривых умирания». Ортодоксальный сон напрямую связан со смертью. Да-да, это так... Вспомните, вам, наверное, приходила в голову такая бредовая мысль, что человек существует всего один день. Проживает его, засыпает и – все. Память его, инстинкты, боль и чувства записываются на безразмерный винчестер, а само сознание умирает. Утром, просыпаясь, человек просто перезагружает систему, заново прогоняя разум на наличие вирусов, подключая модули оперативной памяти, звук и видео... А ведь этот вздор меж тем не так далек от истины...

– Можешь попонятней? – попросила Сти, поглаживая свою коротко стриженную нижнюю часть затылка.

– Могу. Каждый раз во сне мы почти умираем. Это не обывательские бредни, а научный факт. Ортодоксальная фаза сна имеет четыре уровня, или, если угодно, стадии. Причем при переходе от первой к последней электрическая активность мозга человека претерпевает такие же изменения, как и перед смертью. И в конце концов эта активность в затылочных областях становится весьма схожей с «кривой смерти». В таком, мягко выражаясь, неуравновешенном состоянии человек остается очень недолго: буквально спустя минуту-другую психика осуществляет внезапный переход ко второй или третьей стадии ортодоксального фазы. Включаются какие-то механизмы и спасают спящего от угрозы более длительного пребывания на уровнях «смертельных кривых»... Вот тут и разгадка. Стало быть, сшизы своими воздействиями на С-пространство и конкретные психокопии людей каким-то образом отрубают этот блок.

– Стоп. Я совсем запуталась, – честно призналась Сти. – Фазы ортодоксального сна, ты сказал. Ведь так?

– Да.

– Я, конечно, не сильна в теории... Но ведь под воздействием С-волн и ресивера сознание человека перманентно находится в парадоксальной фазе. Только так, насколько мне известно, можно видеть сновидения...

– Вот именно. И поэтому до известного вам случая никаких проблем не было, – угрюмо промолвил Борис. – А теперь, видимо, изменения совсем выходят из-под контроля приборов. Трудно сразу сказать... Пожалуй, убийство происходит так: сшиз как-то там воздействует на жертву, вводя ее в ортодоксальную – медленную – фазу, дожимает до четвертой стадии и не дает вернуться. Вот и все. Пшик...