Темные истории - Анастасия Мамошина Страница 44

— Костер почти прогорел… Самое время для картошки…

Дар, выпустив девушку из объятий, поднялся и потянулся, украдкой потерев поясницу.

Ольшана тоже потянулась и огляделась…

Вокруг все дышало спокойствием, русокосая повернулась к юноше и замерла: позади ковыряющегося в костре Дара стоял низенький белобородый дедок в долгополой белой рубахе, по подолу которой шла причудливая вышивка…

— Ой, — только и смогла выговорить внучка Атона…

Дедок бодренько посеменил к ребятам, дружелюбно сверкая щербатой улыбкой.

— Лошадок сторожите? — поинтересовался он, бесшумно подойдя к Дару и застав того врасплох.

Парень аж подскочил, уронив две последние картошины и едва не сев в угли.

— Ох ты, Явь Полуденная, — только и выдохнул юноша, — да, дедуля, сторожим…

— А чего ты, беспутный, девицу до слез довел?..

Ольшана с каким-то странным чувством, отдаленно напоминающим страх, заметила, как прозрачно-голубые, словно летнее небо, глаза дедка сверкнули золотом, и поняла, что дружелюбная улыбка ночного гостя предназначалась только для нее.

— Я?! — Дар, опять выронивший картошку, на этот раз от возмущения, ошалело уставился на деда.

Тот невозмутимо оперся на посох.

— А за это я тебя накажу…

— Не надо, дедушка!

Русокосая вскочила и выбежала вперед, закрывая собой парня.

— Он ж наоборот, успокаивал!

Дедок, не спуская подозрительного взгляда с ничего непонимающего Дара, задумчиво пожевал губами, но все-таки поверил…

— Узнала меня, я смотрю? — усмехнулся он, и в глазах его заплясали светлые блики, словно солнечные зайчики на ручейке.

— Да…

— А я нет! — влез юноша.

— Полевик я, дух полевой… — дед обошел костерок и сел на землю, отложив посох. — Да вы картошку выньте-то, уголья ведь есть не вкусно…

Спохватившиеся молодые люди наперегонки полезли в костер, и, обжигаясь, выкатили на траву испеченную, вымазанную в саже картошку, а пока Дар подкидывал в костер дров, Ольшана выудила из его торбы хлеб с салом, да флягу с заваром…

Дед без спроса стянул самую большую и аппетитную картофелину, но никто из ребят даже ухом не повел, предпочитая сделать вид, что ничего не заметили…

— Умеешь так? — полевой, хитро прищурившись, протянул руки к вновь разгоревшемуся огню…

Ольшана заинтересованно подалась вперед, те временем дедок прошептал что-то, продолжая держать руки над костром.

Пламя взметнулось вверх, а потом распушилось тремя хвостами, и из черных углей высунул мордочку крохотный зверек, больше всего похожий на лисичку…

Дар тихонько охнул, а русокосая, восхищенно пискнув, протянула обе руки к неведомому существу и взяла его, посадив на колени…

На ощупь огненный лис был разве что чуточку горячим, по рыже-красной, словно пламя шерстке, пробегали сполохи, а когда зверек взмахивал хвостами, в воздух взлетали звездочки искр…

— Научите?! — казалось, девушка забыла обо всем на свете, ее глаза лучились восхищением и энтузиазмом.

— Хорошо, а в качестве оплаты ты споешь… Если не понравится…

Такой Дар девчонку увидеть не ожидал: отпустив спрыгнувшего в остывшие угли лиса, Ольшана поднялась и чуть насмешливо взглянула на полевого духа:

— Что будет? — даже голос у нее изменился, став ироничным и с какими-то бесовскими нотками.

— Скот потравлю твой…

Атонова внучка в ответ усмехнулась:

— Да хоть весь урожай уничтожь…

Холодная, циничная Ольшана столь резко отличалась от испуганной, заплаканной девчонки, что Дар не мог сказать ни слова…

— Договорились! — хохотнул дух…

… Вот тут парень осознал, что это не безобидный милый дедок, а коварное и опасное существо, легко заманивающее селян в свои ловушки…

… Как например сейчас Ольшану… Ну как наслушавшаяся бабкиных сказок девчонка может очаровать пением полевого и научиться превращать огонь в треххвостую лису?!

— Учи.

Дедок поманил девушку в сторону, чтобы их не услышал Дар, и минут пять что-то втолковывал русокосой…

Юноша задумчиво смотрел на свернувшегося клубочком лиса…

«Она не так проста, как кажется…»

Когда дух с девчонкой вернулись, лис снова превратился в простое пламя…

— Удиви меня… — полевой вновь сел в траву, с каким-то нездоровым интересом наблюдая за Ольшаной, та пренебрежительно дернула плечом, вытянула руки и прошептала несколько слов…

Сначала костер погас…

…прошла минута… две…

… и ярко вспыхнул огненной розой.

Дару показалось, что он забыл как дышать…

Роза была невообразимо прекрасна, с ее лепестков изредка срывались капли пламени и, падая в угли, заставляли их вспыхивать рубиновым светом…

Полевой чуть прищурился:

— Чудесааа…

Довольная девушка плюхнулась в траву, махнув на розу, и та рассыпалась искрами, снова став костерком…

— Хорошо, когда твоя девушка ведьма, а? — хихикнули с ветки тополя, и на землю спланировала сова. Дар, которому предназначались эти слова, хотя и дал себе зарок ничему больше не удивляться, все равно вздрогнул, но быстро взял себя в руки…

— Просто шикарно…

— Ну раз ты не против, я буду ждать ее… — сова взмахнула крыльями и скрылась в темноте…

«Еще один перекресток пройден…»

— Петь-то будешь? — дед говорящую птицу словно и не заметил…

Ольшана судорожно вздохнула, ее уверенность несколько уменьшилась… К тому же она поняла, что сова была ни кем иным, как ее бабушкой… А значит рядом была опасность…

На ее ладонь осторожно легла ладонь Дара, он мягко сжал ее пальцы и ободряюще улыбнулся…

Беззаботный, но сильный, прохладный, но согревающий и словно бы дающий силы… как ветер…

Ольшанины пальцы переплелись с пальцами Дара, и девушка запела:

«Как ко мне посватался ветер,

Бился в окна, резные ставни,

Поднималася я на рассвете, мама,

Нареченная ветру стала…

Ну а с ветром кто будет спорить?

Решится ветру перечить?

Вышивай жасмин и левкой,

С женихом ожидая встречи…» [18]

Голос завораживал и уносил в даль, слышался то звон бубенцов, то казалось, что рядом поет флейта…