Союз одиночек - Сергей Иванов Страница 44

Но вслух спросил:

– А фамилия?

– Вот фамилия ни к чему. Хотя, если желаешь… Сидоров подойдет?

Скажите, какие мы загадочные! Все равно ж выловлю в Океане. Но взгляд Ульяна мне не нравился – тяжесть его ощущалась и через очки.

– Да хоть Петров!.. Мне-то что?

Обойдясь без приглашения, я опустился на свободный стул. Все же Ульян налил мне водки, почти полный стакан, – видно, принял за настоящего мужика. Или решил подпоить. Не он первый. Вообще я могу выпить много, не теряя контроля, – только зачем? Отодвинув стакан, я действительно взялся за квас – тем более, об этой моей склонности не знал даже Гувер. Конечно, навряд ли мне что-то подсыплют…

– Ты закусывай! – усмехаясь, предложил Ульян. – Не то и впрямь захмелеешь, не приведи бог.

Похоже, у него сегодня бенефис – остальные помалкивали. Помощник методично работал челюстями, а толстячок Агей, зацепенев с приоткрытым ртом, поглядывал то на меня, то на Ульяна, будто следил за мячом в теннисном матче.

Хлебнув ледяного кваса, я посмотрел на Гувера, но тот сразу отвел взгляд, словно отстраняясь. Счастливым он не выглядел, как и дружелюбным, – похоже, опасался гостей. Но, может, хотя бы не станет вмешиваться, если дойдет до потасовки?

Будто очнувшись, Агей подскочил и, обежав вкруговую стола, установил передо мной тарелку. Рядом положил вилку, сравнительно чистую.

– А компот? – спросил я, но толстячок лишь недоуменно кольнул меня глазками и затрусил обратно, на пригретое место. Уж он точно не на моей стороне – и слава богу.

– Мне говорили: ты много знаешь, – начал Ульян. – И понимаешь в этом бедламе больше других.

– Я много в чем понимаю. И что?

Усач опять уперся в меня тяжелым взглядом, будто стремился подмять. Наверно, в большинстве случаев это удавалось. Он и сам по себе был опасен, а вдобавок в нем ощущалась принадлежность к большой и грозной стае.

– Мне что, нужно напомнить про твой гражданский долг? – спросил он с угрозой.

Ну, насмешил!

– Напомнить? – хмыкнул я. – Это как в анекдоте про студента, которому профессор кричит: «Вспомни, несчастный, этого еще никто не знает!..»

– Не понял, – медленно выцедил Ульян.

– …сказал бывалый кот, загремев вместе с водосточной трубой.

– Хохмач! – сказал он. – Еще не расчухал, на кого нарвался? Ты должен очень стараться, чтобы понравиться мне. Потому что, если тебя не полюблю…

– Как родного?

– Как патриота. Объясняю популярно и коротко: не станешь сотрудничать, вообще не будешь… работать. Ну, еще раз: кто я, по-твоему?

Прыщ на ровном месте! – едва не брякнул я. Подобных субчиков, упивающихся властью над слабыми, полно среди крутарей. Но еще больше их среди шушеры – вот там это едва не норма. Теперь я понял, что проступало сквозь благодушную маску Ульяна, как пятно через краску, – жестокость. И даже не обычная безжалостность, а именно желание приносить боль и смерть. Бог знает, когда он вошел во вкус, но на такой работе трудно не сломаться. Да и кого волнуют там высшие цели? От этой глупости быстро излечиваешься.

– Ты из федеральных спецслужб, – объявил я небрежно. – Если не босс, то очень, очень полномочный агент – «с правом на убийство». И как, многих уже порешил, авансом получая отпущение грехов?

Ухмылка не слиняла с усатой физиономии, зато глаза превратились в прицелы. Наверно, Ульян был умелый практик – но это не значит, что лучше меня разбирался в теории. Нынче кто не ленив, тот подготовлен, и для этого не обязательно идти в ученики к асу. А кто подготовлен, тот вооружен. И когда Ульян будто невзначай сдвинул руку, направив ее на меня, я сразу и в точности повторил жест, осклабясь ему в лицо. А второй рукав нацелил на подручного, слишком близко поднесшего ладонь к борту расстегнутого пиджака.

– Будем и дальше друг друга пугать? – спросил я. – Или поговорим о деле?

Видимо, Ульян плохо понимал людей – слишком привык, что его боятся. Легко общаться с людьми через амбразуру, сидя, к примеру, в танке. Конечно, будь я экипирован хуже, тоже бы не пер на рожон, но пытать себя вряд ли бы позволил. Нынче госмашина не та: в открытую не наедет, – да и я пока не в капкане, отмашусь с божьей помощью. Не так их много: двое прожженных убийц, не привыкших к честной драке, и неумеха-подтявкатель. Да еще – невольник служебного долга, вряд ли бы ставший усердствовать.

– Ладно, давай о деле, – сдал назад Ульян. – Дошел до нас слух, будто в городе обосновалась подозрительная братия. Будто вытворяют оные люди странное и владеют, чем не положено. И нет для них ни законов, ни укорота – живут, как хотят.

– Разве они одни?..

– Остальные не уходят за рамки – стало быть, управляемы. А вот чего хотят эти? И чего могут?

И это все, что его волнует? Тут губерния на грани взрыва, жители с ума посходили… не говоря о нечисти, заполонившей темные глубины, водные и подземные.

– Собственно, ты о ком? – спросил я. – Последнее время в нашей деревне развелось столько экзотики – можно экскурсии водить.

– О тех, за кем и ты приглядываешь, – с ехидцей ответил Ульян. – В оконца пялишься, за машинами гоняешь, а подойти не решаешься. Что ж ты такой боязливый? Пора, брат, пора!

Невольно я поморщился. Это называется: утечка информации. И откуда она утекла? Слежки за мной не было – я бы заметил… Господи, уж не снюхался ли Аскольд еще и с этими?

– Вообще я «приглядываю» за одной, – уточнил я. – С каких пор моя личная жизнь стала интересовать спецслужбы?

– Не финти, – прикрикнул Ульян. – Видали мы таких умников!..

– Правда? – не поверил я. – Только не говори, что в зеркале.

Кажется, Ульяну стала изменять выдержка, даже щека задергалась. Очень он не любил, когда отказывают, – ему такие поперек горла. С ними он и воевал не за страх, а… н-да, вот о совести не будем. И отстреливал, сколько дозволяли, и ломал, если удавалось, и с дерьмом смешивал, доказывая, кто тут прав. А всех несогласных записывал во враги.

– Дурень, – сказал Ульян. – Да что ты стоишь против организации!..

Последнее слово он произнес с таким нажимом, что прямо слышалась прописная буква.

– Ну да, такая здоровенная стая!..

Мне совсем не нравилось, что творится в губернии, и пока я не видел сил, которые могли это остановить, – кроме федералов. Маленькому человеку, чтобы не угодить под каток, лучше заручиться поддержкой гиганта… А как насчет тех, кто желает звучать гордо?

– Значит, не хочешь сотрудничать?

– С убийцей плечом к плечу, ради высоких целей? За кого ты меня держишь?

Надолго повисла пауза, зловещая или растерянная – кому что нравится. Как ни старался Гувер хранить безразличие, по его лицу скользнуло злорадство. Все ж приятно, когда макают тех, кого не решаешься умыть сам.