Спящий город - Олег Таругин Страница 44

То, что открылось усиленному мощной бинокулярной оптикой взору генерала, понравилось ему не очень… Точнее, очень не понравилось — вся линия горизонта, что называется от края до края, была темной от приближающихся всадников. Надеяться на то, что они не заметили Город, не приходилось, как не приходилось и сомневаться в том, что их интерес явно не ограничится простым созерцанием его древних стен — в этом генерал был отчего-то абсолютно уверен. Особенно если учесть, что все они, вне всякого сомнения, были воинами, — пятикратная оптика позволяла рассмотреть изогнутые сабли и короткие прямые мечи на их поясах, копья и луки за плечами. Всадников и идущих следом пеших воинов было никак не меньше полутора тысяч, и это тоже не добавляло генералу оптимизма.

Со вздохом опустив бинокль, он повернулся к ожидающим его реакции Обире и Крюку:

— Какие будут мнения, коллеги? — "Коллеги", как и ожидалось, промолчали, и Юрий Сергеевич продолжил: — Как я понимаю, мы где-то в нашем славном прошлом. Где-нибудь во временах старого доброго царя Кира Второго, [61]да не затеряется его имя в архивной пыли. Это не я такой умный! — Музыкальный ухмыльнулся, глядя на удивленные лица своих слушателей. — Просто у меня в детстве книжка была про древнюю Персию и тому подобную историческую муть — вот я и запомнил. Одежка у этих, — он кивнул в сторону неторопливо приближающейся к Спящему Городу армии, — уж больно запоминающаяся, боевые колесницы — верблюды… Прямо как на картинке. — Он снова вздохнул и добавил: — Сдуреть можно, с ума сойти! Ох, Обирочка, в который раз спрашиваю себя — во что же это я на старости-то лет вляпался?! Если домой вернусь — честное слово, хочу посмотреть на лицо того, кто мой рапорт читать станет! Очень даже хочу… О-хо-хо… Так что делать-то будем?

— А что делать? — голос Хранительницы зазвучал подозрительно торжественно: — Боюсь, сейчас судьба всей нашей грандиозной авантюры в ваших, Юрий Сергеевич, руках! Если хоть один из наших непрошеных гостей пересечет городскую стену — щит не выдержит. Ну а что будет дальше — вы знаете… — Она отвела глаза. — Так что — к бою, товарищ генерал…

— И почему я не родился в какой-нибудь ихней Америке? — с неискренней тоской в голосе посетовал Музыкальный. — Опять, значит, "ни шагу назад" и "стоять до последнего"? Ладно… — Он махнул рукой. — Значит, такая уж у нас, славян, судьба — никогда не отступать… Пошли! — Юрий Сергеевич бросил бинокль Крюку, словно проверяя его реакцию. Бинокль Крюк поймал. — Спускаемся, коллеги. Крюк, собери людей — кажется, пришла пора и нам немного поработать. Пошли…

* * *

— А вот и я! Надеюсь, рады меня слышать? — Вернувшийся бесполый и бесплотный голос неприятно резанул внутренний слух людей, болезненной занозой шевельнулся в их мыслях. — Что-то мне подсказывает, что не очень. Какая досада, а я так надеялся, что мы станем добрыми друзьями до самой вашей смерти! Тем более что ждать уже недолго. Кстати, позволю себе потешить ваше тщеславие, майор, — вы избрали верное направление. Хотя, конечно, надеяться разыскать меня за — сколько тому вас времени? — сутки просто глупо. Если у вас нет крыльев за спиной. Ха-ха… — и, словно посчитав, что этого недостаточно, повторил: — Ха-ха-ха… Так о чем это я? Да, вы движетесь в верном направлении, однако путь ваш, с моей точки зрения, слишком скучен. Пора вам познакомиться с моими верными охотничками, моим лучшим творением за все прошедшие годы! Я чувствую — они уже близко. Гораздо ближе, чем вам хотелось бы! — Голос замолчал, будто позволяя людям собраться с их собственными мыслями, однако — в отличие от прошлого раза — никуда не исчез.

Московенко вопросительно взглянул на своих бойцов и, легонько коснувшись пальцем лба, приложил его к губам (отлично понимая, впрочем, что никто из них просто физически не сможет вообще ни о чем не думать). Окунь, естественно, не удержался от язвительного комментария:

— Ну, некоторым из нас это не составит особого труда, командир. Вот если бы вы приказали наоборот — начать усиленно думать — тогда да, тогда, конечно, проблема! — и многозначительно кивнул головой куда-то себе за спину. Отлично понявший, кого он имеет в виду, Зельц криво усмехнулся, но промолчал.

— Андрей, хватит. Не время. Он и так знает о нас, похоже, все. И, значит, будет постоянно опережать нас хотя бы на шаг. Я просто ума не приложу, что делать… — Московенко говорил абсолютно ничего не значащие слова, а сам лихорадочно писал на вырванном из своего командирского блокнота листке, стараясь не думать о появляющемся на бумаге тексте: "Мужики, думайте о чем угодно, только поменьше конкретных деталей операции. Шевелите мозгами, загружайте его любой фигней, только отвлеките от меня. Я постараюсь что-нибудь сделать".

Спецназовцы поняли — вернувшийся в мысли людей голос удивленно-задумчиво пробормотал:

— Хм, прапорщик, я и не знал, что мужские особи вашей примитивной расы настолько подчинены половому инстинкту. Интересно… О-о-оченъ интересно… А вы зверь, лейтенант Окунев. Неужели вам действительно доставляет удовольствие вспоминать лица всех этих сотен убитых вами людей? Хм… Нам надо пообщаться с вами в иной обстановке…