Цена империи. Фактор нестабильности - Влад Тарханов Страница 44

—А где предполагается разместить заказ на изготовление субмарин,— поинтересовался я, вдоволь налюбовавшись осмотром моделей,— весьма желательно, чтобы это было казенное предприятие.

—Полагаю, на Пароходном заводе,— вступил в обсуждение Титов,— это позволит нам осуществлять постоянный контроль, да и некоторый опыт у мастеров имеется, не зря же они экспериментировали ещё с самодвижущимися минами конструкции Ивана Фёдоровича.

—Кстати, Иван Фёдорович,— я решил попытаться наконец избавиться от сего архаичного выражения,— я слышал, что вы еще в 1865 году предложили использовать термин «самодвижущееся торпедо»? Дождавшись подтверждения от Александровского, продолжил,— так давайте окрестим основное вооружение наших подводных лодок одним словом: «торпеда». Тем паче, что краткость — сестра таланта. Присутствующие на миг замолчали, по всей видимости мысленно переваривая услышанное, но явного несогласия не наблюдалось. Затем Пётр Акиндинович, как опытный кораблестроитель поинтересовался:

—Ваше Императорское Величество, а на какое количество субмарин мы должны ориентироваться? От величины заказа, напрямую зависит срок его выполнения, а учитывая, что подводные лодки несколько непривычные корабли, то неизбежно могут возникать непредвиденные задержки.

—Я полагаю, что для начала достаточно будет по три экземпляра, причём один из них следует после изготовления нещадно испытывать, выискивая любые огрехи. Испытывать на берегу, на воде и под водой. Мы не можем позволить себе, чтобы у нас повторилась трагедия подводной лодки южан «Х. Л. Ханли», которая стала могилой для нескольких своих экипажей из-за дефектов и непродуманности конструкции. Война есть война, и гибель на ней неизбежна. Но экипажи наших субмарин не должны чувствовать себя смертниками. Наша задача сделать всё возможное и даже сверх этого, дабы при любой аварии у них были средства и возможность для спасения. И здесь не обойтись без специалиста в сфере водолазной медицины. Должен заметить, господа, что до последнего времени британцы считались пионерами в этой сфере и начали исследования более тридцати лет назад. Толчком к этому послужили весьма печальные события, когда при попытке поднять затонувший корабль с глубины сорок метров почти все водолазы жаловались на недомогания, а часть из них скончались. Но варяги нам не нужны, мне пообещали подобрать дипломированного врача, сведущего в лечении кессонной болезни и иных проблемах, с которыми сталкиваются водолазы. У экипажей субмарин проблем не меньше, а посему…— закончить я не успел, ибо в дверь постучали и в зал вошел офицер отдельного корпуса жандармов, отвечавший за соблюдение режима секретности в научном центре. В сферу его обязанностей также входило обязательное собеседование с новыми сотрудниками, завершавшееся подписанием соответствующего документа о неразглашении и предупреждением об возможных санкциях в случае нарушения. На мой вопросительный взгляд, он ответил кивком.

—Господа,— продолжил я,— мы должны поблагодарить ротмистра Володарского принесшему долгожданную весть. Всеволод Юрьевич, я так понимаю, что все формальности соблюдены и все проблемы благополучно разрешены?

—Совершенно верно, Ваше Императорское Величество!— браво отрапортовал ротмистр.

—Ну тогда, представьте нам нового сотрудника сего богоугодного заведения.

Через мгновенье в зал вошел мужчина лет сорока, одетый в строгий костюм, ослепительно белый воротник рубашки охватывал со вкусом завязанный галстук. Очки, аккуратная бородка добавляли ему солидности и если бы он был театральным актёром, то любой режиссер с первого взгляда предложил бы ему роль профессора или академика.

Тем временем, ротмистр объявил:

—Ваше Императорское Величество, господа, позвольте представить вам доктора медицины, надворного советника Качановского Павла Степановича. С вашего позволения?

—Конечно, Всеволод Юрьевич, ступайте, не смею вас задерживать. Единственно, я попрошу вас позднее ознакомится с принятыми на сем совещании решениями и высказать соображения по обеспечению безопасности работ по вашей линии.

Пока мы с ротмистром обменивались любезностями, на лице Качановского проявилось выражение растерянности. Его смутило присутствие среди весьма разношерстной публики самого государя, да еще общающегося совершенно свободно и запросто с любым из присутствующих. Но постепенно Павел Степанович успокоился, втянулся в беседу и с живым интересом выслушивал мнение окружающих и в свою очередь, забрасывал их вопросами и предложениями. Пришлось снова немножко вмешаться и направить дискуссию в нужном направлении.

—Господа, как я понимаю, мы определились с заводом, на коем будут собирать субмарины. А что вы скажите по поводу гидростата и подводной туристической капсулы? И не забудьте, что испытания всех этих подводных аппаратов предстоит осуществлять на Каспии, вблизи Баку, и попасть туда они должны не позднее июня следующего года.

Этот простой вопрос поставил уважаемых ученых и примкнувших к ним инженеров и изобретателей в тупик и заставил опуститься на грешную землю. Наблюдая сию метаморфозу мне на память пришли вот эти слова из песни Высоцкого: «Товарищи учёные, доценты с кандидатами! Замучились вы с иксами, запутались в нулях…». Как не странно, но первым среагировал доктор Качановский, хотя это можно было объяснить тем, что несколько лет тому назад, он входил в состав свиты великих князей Сергея и Павла Александровичей и Константина, и Дмитрия Константиновичей в плавании по Ладожскому и Онежскому озерам, за каковое получил от их высочеств золотой перстень, украшенный сапфиром и бриллиантами.

—Покорнейше прошу меня простить, Ваше Императорское Величество, но если воспользоваться Мариинской водной системой, то можно перевезти субмарины с Балтики на Волгу, а по ней и на Каспий. А что касаемо гидростата и этой самой подводной туристической капсулы… На мой дилетантский взгляд, они значительно проще по конструкции, чем подводные лодки, у них нет двигателей. Возможно, стоит разместить заказ на Сормовском заводе? А заодно и буксирный пароходик там же построить.

На сем и остановились…