Воля рода - Александр Изотов Страница 44

Голова Альберта, срубленная молниеносным движением клинка, в полной тишине подкатилась под ноги троим оставшимся оракулам.

Оракулы переглянулись, но вступать в бой со мной не спешили. Вообще, они вели себя на удивление спокойно, будто всё здесь происходило по плану, и даже сейчас в их глазах ощущалось превосходство надо мной.

Жжёный пёс подкрался незаметно… Я упёр клинок остриём в пол и тяжело осел на одно колено. Вспоротый кокон где-то в недрах моей псионической души отдавал дикой болью, и все мои чакры пульсировали уже не так активно.

Словно из меня выкачали всю энергию. Магия Вето кирпичом торчала во второй нижней чакре, и чувствовалась, как застрявшая кость в иссохшем магическом пищеводе.

Мне тяжело далось разрушение кокона. И теперь я задыхался в этом месте.

«Тим, ты не должен был приходить сюда», — голос Эвелины сквозил горечью, — «Моя свобода — в пустыне».

— Он уже не уйдёт отсюда, — холодно произнёс один из оракулов, — Всё уже предрешено.

Во мне заклокотало что-то зловещее, будто за то время, что я насмотрелся на Чёрную Луну, я набрался от неё потусторонней злости. Ощущение, будто из глубин души поднималось нечто.

Знакомое чувство… Одержимый?

Я стиснул рукоять упёртой в пол сабли, пытаясь поднять себя — лезвие выгибалось под моим весом. Одержимый шевелился во мне, ворочаясь, словно медведь после долгой спячки, но проснуться никак не мог.

Противники, наконец, сделали шаг ко мне. Держа наготове клинки, они осторожно расходились в стороны, занимая удобную позицию. Несмотря на то, что их больше, они всё же боялись меня…

Оракул справа начал движение, и я бросился наперерез, перехватывая своим клинком его. Зазвенела сталь, выбив пару искр, и я, чувствуя боль в отбитых руках, отскочил. Они стали неизмеримо сильнее.

Выпад противника слева, я успеваю парировать, но клинок чуть не вылетает у меня из руки. Тут же мне в ребро под ключицу вонзается клинок третьего оракула.

Ещё неглубоко — они словно намекают, что играют со мной.

— Тебе говорили, что лучше присоединиться к нам, — третий отошёл и, протянув к языку окровавленный кончик сабли, лизнул её.

— Псовая луна вам подруга, — усмехнулся я, зажимая рану левой рукой.

Второй тут же бросился, замахиваясь саблей, и я, решив пожертвовать плечом, сделал резкий выпад в сторону первого. Тот стоял, улыбаясь, и совсем не ожидал такого, с хрипом приняв остриё лезвия прямо в горло.

Я тоже заорал, когда на моё левое плечо обрушился удар, и снова упал на колено. Убитый мною противник рухнул, заливая кровью каменные полы.

Рукоять сабли выскользнула из моих пальцев, и я зажал плечо, пытаясь стянуть края широкой раны.

— Привратная шваль! — тот, который облизывал лезвие, подошёл и пнул меня в челюсть, — Имя нам — Легион!

От удара из меня чуть душа не выскочила. Я отлетел и упал, воткнувшись затылком в пол. Да так и застыл, глядя в темноту сверху, и чувствуя, как левое плечо холодеет с каждым толчком выливающейся крови. Вот так вот, битвы богов и тёмных сил заканчиваются обычным побоищем.

Никакой тебе магии… Только злость.

— Минус пять, — процедил я сквозь разбитые губы.

— Ты думаешь, ты первый?

Оставшаяся двоица расхохоталась. Надо мной нависли их тени — вокруг оракулов развевались тёмные контуры, а их глаза, кажется, засветились в темноте. Словно чернота пыталась проступить сквозь их кожу.

— Да, мы не бессмертны, но всё равно мы — вечны.

— Вечны, как капитские кредиты… — выдавил я.

— Мы пережили уже двоих Последних Привратников на своём пути, — остриё сабли коснулось моего горла, — И будут ещё. Потому что мы — вечны!

Глаза светятся краснотой, а застывшая на лице улыбка будто отклеилась, и дёргается, как проделка неумелого монтажёра. Нет, просто их много, этих улыбок, как и душ внутри оракулов — каждая пытается выйти на первый план, и лица перестали быть чёткими.

— А ведь мы и вправду испугались, что у тебя получится, — сказал один, — Когда эта самозванка неожиданно сама отправила тебя в пустыню!

Его рука дёрнулась, показывая пальцем в сторону Эвелины.

— Да, — кивнул второй, — Это было страшно.

Может, по их плану, я должен был сейчас закатиться в истерике, проклиная себя за упрямство и глупость? «О, нет! Как же я мог?! Почему я не послушался богини?!»

Ага, щаззз — не дождётесь, псы толчковые.

— Я не марионетка…

— Не марионетка?! — оракул даже сорвался на хохот, — Иные — это сильные души, такие чуткие, что легко откликаются на зов богов. Поэтому ты и попал в этот мир. Ты был обречён стать марионеткой!

— Но тебе повезло, нам нужны сильные души. Мы — Легион, и соединившись с нами, ты обретёшь вечность.

— Мы — милосердны, и всегда даём шанс. Ты готов идти с нами?

Я ощерился, чувствуя, как внезапно вся моя душа превратилась в небольшое пятнышко на фоне поднимающейся из подсознания темноты. Одержимый проснулся, оживая и качаясь, словно океан, разбуженный штормом.