Превосходство Пробужденного. Том 3 - Дмитрий Ра Страница 44

Морщусь. Эх, не успел я свалить от этого старого вояки. Очевидно, что жучок в шее как ограничивал меня, так и освобождал от внимания Исталов. Они не ходили за мной по пятам. Не держали взаперти только из-за того, что знали, где я и что делаю. Да и вообще через меня они прослушали очень многое. Непроизвольно я слил им кучу информацию о Джунах, когда работал у Хидана Мацуо в особняке. Все тренировки, знания, что я там передал. Я оказал Исталам большую услугу и непроизвольно стал крысой для Джунов. Если они узнают, что я ходил к ним с жучком, да еще и стащил Акане… Ух, вот будет веселуха.

И этот старик только что дал мне понять, что всё это он понимает. Молодцы, Исталы. Молодец Георгий Александрович. Как выражается Сэм, схватили меня все-таки за одно место. Ладно, пока поиграем:

— И что от меня требуется?

Старик удовлетворенно кивает, но на прямой вопрос не отвечает. Продолжает гнуть свое:

— Костя, ты без пяти минут и в карцере, — старик очень уж многозначительно начесывает шею, намекая мне на выдернутый жучок. — Я спешил как мог, чтобы этого не допустить раньше времени. Так что решай быстро. Четко. Не запинайся.

Не дождавшись ответа, старик продолжает, быстрее перебирая четки:

— Еще вопрос, Костя. Я догадываюсь, о чем ты балакал с магнаром, но кхм… обещаю, что если расскажешь, то я попрошу скостить тебе сроки, даже если ты не согласишься на мое щедрое предложение послужить своей Родине.

Ага, догадываешься. Как же. Тебе в самом страшно кошмаре не снилось то, о чем мы говорили.

— А какой у меня срок?

— Костя, много. Три недели, семь дней, три часа, семнадцать минут. За все прогулы и бесчинства накопилось прилично. А в школьном карцере очень грязно и липко, поверь мне, я знаю.

— Многовато, — соглашаюсь я.

Да еще и липко. Надеюсь, это просто тут такая солдатская фигура речи.

— Это да… Послушай, Костя. Мне сказали, что у тебя есть третье направление и бывший директор… кхм… предлагала тебе вступить в клан Амарэ. Удивительная женщина… Взять мужика в феминистский клан. Вот ты знаешь, Костя, Исталы очень тесно… кхм… сотрудничают с Амарэ и мы могли бы развить твое… интересное направление суммы разума даже лучше, чем Велтешафт. Понимаешь, а?

Ага, очень понимаю. А еще, я не сильно удивлен, что они знают о моей направленности. Брали кровь для анализов после пробуждения, подслушивали долгое время.

— Мне нужно подумать.

— Ой, Костя, думать мужикам долго нельзя, — качает головой. — Не в нашем случае. Мы должны действовать! — чуть ли не гаркает. — Если ты откажешься, то сразу же по выходу из палаты отправишься в карцер, — кивает на дверь. — Тебя уже там заждались. Мне сказали… что теперь ты… кхм… ограничен в свободе передвижения.

Еще бы. Жучка больше нет, а значит и золотой клетки. Нужно теперь посадить в железную.

Пожимаю плечами, решаю набить себе цену, раз уж так интенсивно уговаривают:

— Что поделать. Карцер, так карцер.

На самом деле я немного брешу. Сейчас я уперся в дно, от которого нужно резко оттолкнуться, а не улечься на пару недель в карцере. Может начаться такое… А я ничего не смогу поделать. Да еще и попахивает жареным с Джунами. Но старику мои тревоги знать не нужно.

Итак. Теперь я четко понимаю, что нужно делать…

Приступаем. Шаг первый.

— Ладно, Пётр Лаврентьевич. Я согласен, — отмахиваюсь, улыбаюсь. — Где подписать кровью?

— Вот это бравое дело, сынок, — улыбается старик, наяривая четки интенсивнее. — Это верное решение. Дельное. Подписывать ничего не надо. Мне пока достаточно твоего устного мужицкого настроя и слова. Я, можно сказать, пришел лишь предупредить тебя… не делать поспешностей… кхм… всякого рода. Понятно излагаю?

— Очень понятно. Я и не собирался ничего такого, Пётр Лаврентьевич. Разве можно. Вы крайне убедительны. Послужить родине, так послужить. Долг зовет.

Интересно, что его не сильно смущает, что я полуяпонец с фамилией Киба. Тут можно и задуматься, где у меня Родина. Но, как говорится, я же гражданин Российского Кластера, а значит свой.

— Я надеюсь, ты не просто чешешь языком и не иронизируешь. И всё у нас будет… кхм… благополучно. Бывай, сынок. Выздоравливай. Кстати, лечащий врач сейчас вернется. Очень интересно, что он покинул свой… пост… кхм… Говорит, что срочно нужно было в туалет… который есть и в палате. Странно, да, сынок?

Старик щерится. Вот ведь хитрый лис. Понимает больше, чем говорит, но до последнего хочет выудить информацию из меня.

Пожимаю плечами:

— Мир полон странных вещей.

— О, не говори… Всё! Свободен!

Старик кряхтит, встает, уходит не оборачиваясь.

Я же резко подскакиваю с кровати, мчусь к двери, напяливая на ходу обувь и брюки от «Гусей», закрываю ее на замок ключом, который стащил у доктора, пока он меня осматривал. Достаю из сумки рубаху, с корнем вырываю из воротника моток вплетенных нитей. Из шва достаю иглу, привязываю ее к нити…

Карцер. Шантаж. Ну-ну. Размечтались.

Изменяю материю иглы, делаю ее тяжелее. Отлично. Временная замена кунаев.

— Ну, чего уставились? — смотрю на камеру над головой, накручивая мельницу сильнее… еще сильнее… — Играть со мной вздумали?

Стражи за дверью оживают. В дверь что-то бьется с такой силой, что она натужно покрывается трещинами. Еще один-два удара и всё…