Похититель костей - Бриана Шилдс Страница 44

Тесса сжимает руку Тэйлона:

– Это и есть твой страх? Ты боишься воды?

– В детстве я едва не утонул, – отвечает он, глядя на меня затравленными глазами.

– Простите, – чуть слышно говорит Джейси. – Если бы я представляла себе, как работает это зелье, я бы ни за что…

– Прекрати, – перебиваю ее я. – Это не твоя вина. У нас не было другого выхода.

Никлас тяжело вздыхает:

– Так что же нам делать? Как мы сможем пройти через этот туннель, если мы не способны даже попасть в него?

– Полагаю, что это испытание похоже на другие, и нам нужно опять работать вместе, – говорю я, вглядываясь в пламя.

– Но как? – спрашивает она.

– Единственный путь – это пройти сквозь этот огонь, – отвечает Тесса, хотя голос ее звучит неуверенно.

– Тогда пойдем сквозь него, – говорю я.

Мы беремся за руки и идем к стене огня. Внезапно меня охватывает тревога – а что, если я ошиблась, и огонь – не иллюзия? Что, если он нас обожжет? Надеюсь, я не веду моих друзей по команде на смерть. Но когда мы приближаемся к пламени, нам не становится теплее. Рука Брэма дрожит в моей руке.

Мы проходим сквозь пламя, и тут обрушивается кошмар. Меня окружает стена дыма, такого густого, что я едва могу дышать. Паника проникает в тело и начинает раздирать все изнутри. Мои родители где-то рядом. Я чувствую их. Пытаюсь позвать, но мои легкие наполняет дым, и я захожусь в кашле. Он щиплет мои глаза. И тут меня обхватывают чьи-то сильные руки и тянут туда, где безопасно. Свежий воздух приносит мне облегчение и вместе с тем вызывает стыд. Наш домик горит. Я оставила их там. В моей голове барабанным боем звучат три слова. «Это моя вина. Это моя вина. Это моя вина».

Кто-то сжимает мою руку, но, когда я смотрю в ту сторону, там никого нет. И тут я вспоминаю. Брэм. Это его кошмар, и ему нужна моя помощь, чтобы пережить это. Я пытаюсь открыть рот, но иллюзия слишком сильна. Слишком реальна. Я заставляю себя попытаться еще раз – ему нужна моя помощь.

Я сжимаю его руку:

– Ты в безопасности. Это не по-настоящему, Брэм. Ты в безопасности.

Внезапно видение исчезает. Мы стоим, держась за руки, у края дыры в стене. Несмотря на царящую здесь стужу, лицо Брэма покрыто потом. Он дрожит. И все остальные тоже.

– Что это было? – спрашивает Тэйлон.

– Родители Брэма погибли при пожаре, – тихо объясняю я. – Он тогда был очень мал.

Глаза Брэма проясняются, по нему видно, что он что-то понял. Его пальцы стискивают мою руку прежде, чем отпустить ее.

– Ничего себе, – говорит Тэйлон. – Должно быть, это было… – Он переминается с ноги на ногу, с взволнованным лицом. Очевидно, что он был так же погружен в воспоминания Брэма, как и я сама, и сейчас у него потрясенный вид. Тэйлон хлопает Брэма по плечу. – Мне так жаль.

Брэм кивает.

Никлас прочищает горло:

– Может, пойдем? Если мы будем ждать, я потеряю присутствие духа.

Мы входим в дыру в стене. Кости свисают сверху, словно сосульки, и торчат снизу, словно шипы. Тут слишком тесно, чтобы можно было держаться за руки, и мы идем гуськом, держась как можно ближе друг к другу.

Первой, аккуратно ступая, идет Джейси. Похоже, нам всем чутье велит не касаться костей. Я стараюсь ставить ноги туда же, куда и она, двигаясь максимально осторожно. И у нас получается хорошо.

И тут Джейси спотыкается.

Я тянусь, чтобы не дать ей упасть, но делаю это недостаточно быстро. Джейси хватается за одну из костей, торчащих снизу и доходящих до ее колен. Она взвизгивает, когда кость вонзается в ее ладонь.

Мы все застываем. Джейси зажимает рану другой рукой. На пол падает большая капля крови.

И мир погружается во тьму.

Какая-то сила сбивает меня с ног, и я оказываюсь в тесном пространстве с коленями, прижатыми к подбородку, причем спина моя болит, как будто я нахожусь в этом положении уже несколько часов. Мое лицо покрывает какая-то грубая ткань, она царапает мои щеки, при каждом вдохе лезет в рот. Мое тело покачивается, как будто – меня пронизывает холодный ужас – как будто я засунута в мешок, висящий на дереве. Я пытаюсь выбраться наружу, вытянуть ноги, поднять руки над головой, но здесь слишком тесно, и я добиваюсь только одного – мешок начинает качаться сильнее.

Мой нос полон запаха разложения и смерти.

К моему горлу подступает тошнота. Как я сюда попала? Мои мысли несутся вскачь, и в них царит туман.

В замкнутых пространствах мне всегда бывает нехорошо.

Джейси. Едва в моем сознании всплывает ее лицо, где-то рядом со мной слышится душераздирающий крик.

«Это не реально, – уверяю себя я. – Мои ноги стоят на полу. Мои нос и рот ничего не закрывает. Это не реально».

Единственная разумная стратегия заключается в том, чтобы не касаться костей, но добиться этого почти невозможно. Никлас задевает конец одной кости, стараясь уклониться от соприкосновения с другой, и из пола вдруг вылезают полчища огромных пауков и начинают бегать по нашим ступням. Тесса вопит и пытается их стряхнуть. Но ее нога задевает еще одну кость, перед нами встает образ ее отца – пьяного и впавшего в буйство, – и все мы чувствуем себя так, будто нам по пять лет, и мы напуганы и беззащитны.

– Я не могу это сделать, – говорит Тесса, когда нам наконец удается вырваться из плена этой иллюзии.

– Можешь, – возражаю я.

Но я тоже не уверена, что смогу это сделать. Мои нервы так напряжены, так натянуты, словно они вот-вот разорвутся.

Все эти галлюцинации были ужасны, но пока что ни одна из них не принадлежала мне самой, и ожидание – тревога по поводу воплощения моих собственных страхов – мучает меня уже и само по себе. Может быть, я увижу ту плавучую тюрьму? Гибель моей матушки? Гибель бабули?

Возможно, если я буду осторожна, меня не засосет в иллюзию.

Ужас, который может охватить меня, плох и сам по себе, но еще больше меня страшит то, что мои товарищи по команде смогут заглянуть в темные уголки моего сознания. Что они подумают обо мне, если узнают, что я пользуюсь магией, что не была со мной сопряжена? Если им станет известно, насколько часто я представляю себе, как заставлю Лэтама страдать?

Я продвигаюсь медленно, прижав руки к бокам и держа ухо востро. Задевая кости, мы погружаемся в менее страшные иллюзии – вот над нами насмехаются другие ученики, называя нас трусами и хохоча над нашими неудачами. Вот перед нами исчезает пол и разверзается пропасть. Вот нам объявляют, что мы провалили испытание, и мы отправляемся домой, не доучившись и так и не получив наши плащи.

Наконец мы делаем еще один поворот, и впереди показывается выход. В моем сердце вспыхивает искра надежды, и я ускоряю шаг, продолжая ступать все так же осторожно.