Источник - Татьяна Зимина Страница 44

Звезда Вавилон оказалась голубым гигантом в самом расцвете сил – система буквально купалась в волнах радиации. От неё зашкаливали все датчики, на октапоидах потрескивала шерсть, а воздух в корабле насквозь пропитался озоном. По корпусу Горация то и дело пробегали синие искры, доставлявшие роботу видимое удовольствие.

– Теперь понятно, почему Иск-Ины обосновались именно здесь, – заметил Порфирий, разглядывая систему в большой иллюминатор. – И где же твой друг, братишка?

Было очевидно, что без лоцмана в этом столпотворении никак не обойтись. Девятнадцать планет, четыре крупных спутника и неисчислимое множество искусственных объектов – тарелок телескопов, солнечных зеркал, орбитальных колец и снующих между ними челноков – создавали мешанину ослепительных отражающих поверхностей, точечных источников света и серебристых пленок солнечных батарей, свободно парящих в черноте космического пространства.

– Как же отыскать то, что нам нужно?

Сэм никак не предполагал, что хранилище информации будет настолько… живым. Найти здесь что-то определенное – всё равно, что охотиться за одним-единственным фотоном в волнах фотосферы звезды.

Неожиданно громадная тень заслонила иллюминатор. Поверхность её была утыкана антеннами, распредкоробками, гасителями энергии и другими полезными в хозяйстве предметами.

– А вот и он! – завопил Нафаня и выкрутил динамики на полную громкость. – Хай, Леви! Как жизнь молодая? – заорал он в микрофон так, словно пытался докричаться напрямую, минуя переборки, обшивку и космическое пространство.

Спутник медленно и величаво развернулся. Что-то знакомое было в его движениях, что-то такое, что, один раз увидев, невозможно забыть никогда…

На тупой, похожей на молот "морде" зажглись громадные фонари. Затем распахнулся исполинский люк… Звук был такой, будто по миллиардам стекол провели миллиардами алмазных головок.

– Да это ж кашалот, лопни мои глаза! – вдруг завопил Порфирий. – Офигеть!

– Мой друг Левиафан, – скромно представил Нафаня. – Прошу любить и жаловать.

Это и вправду был настоящий кашалот, во всей своей красе: тело размером с астероид, плоский хвост, которым можно отфутболить звезду в соседнюю галактику, пламенники глаз, пылающие, как ядра сверхновой и пасть, в которой поместится средних размеров луна…

– Он с Океана, – пояснил черный осьминог. – Дальний родственник, между прочим, наших китежских китов…

– И он обходится без кормчего, – заметила Саёнара, восхищенно разглядывая кашалота в иллюминатор.

– Ему не нужен кормчий. Он сам по себе, – Нафаня устремился к внешнему шлюзу. – Пойду, поздороваюсь со стариком… – осьминог оглядел друзей. – Кто со мной?

– А можно? – к нему подлетел Порфирий.

– Спрашиваешь! Чем больше – тем лучше, – Нафаня с надеждой посмотрел на Сэма, затем – на Саёнару и Горация.

– У меня – агорафобия, – быстро сказал робот и покатил к выходу из рубки. – Пойду займусь кое-чем в машинном.

– Вы идите, – за всех ответил Сэм. – А мы отсюда посмотрим. Повеселитесь там…

Через минуту две крошечные – по сравнению с кашалотом – фигурки осьминогов появились перед иллюминатором. Та, что побольше, беспорядочно и восторженно размахивала щупальцами, вторая держалась более робко и сдержанно.

Из пасти Левиафана вылезли тонкие и гибкие усы. Они протянулись к братьям, обвили их тела, затем пасть раскрылась еще шире… и осьминогов поглотила тьма.

– Выглядит жутковато, – заметила Саёнара.

С недавних пор Сэм ощущал в присутствии девушки страшную неловкость. Точнее, неловкость в её присутствии он ощущал всегда, но сейчас это была какая-то новая степень подросткового оцепенения. При том, что сам себя он всегда считал мужчиной искушенным – как в искусстве флирта, так и в более утонченных материях – к этой девушке он никак не мог подобрать ключика. А недавние события и вовсе выбили его из колеи.