Рай: правила выживания - Елена Рома Страница 43

Лучше всего тут было вечерами или совсем рано утром. Если абстрагироваться от зеленой воды и бирюзового неба, можно было представить пляжи Ксиона и нас с Андерсеном – вместе. Вот только представлять было некогда, да и сил к вечеру не оставалось. Слабое тело Маши выматывалось даже от незначительной нагрузки. Чи говорил, что это акклиматизация, но почему-то у других ребят я такой усталости не замечала.

Юлька – та вообще прыгала, как санбол (вот бы мне сейчас похожее устройство, телу все равно нужны тренировки). Вечерами она кормила своего Двинятина, делала ему массаж, ну и, надо полагать, все остальное. На сеансе массажа мне даже случилось поприсутствовать. Парочка уже совершенно не стеснялась, и, с трудом улавливая сквозь стоны боли распоряжения главы экспедиции, я сочувственно поинтересовалась:

– Как же рис на Мьенге растет в условиях отсутствия студентов и научных сотрудников с Земли? Без прополки случается неурожай?

Ответ Ильи потряс не только меня, но и Юльку. Оказывается, у мьенгов на этот счет есть особо запрограммированные насекомые, которые питаются сорняками, но не трогают «ри». А по случаю прилета землян этих насекомых специально не стали выпускать. Нормально? Еще больше я возмутилась, узнав, что все это происходит по инициативе посла-представителя, считающего традиционный уход – читай каторжный труд – более полезным для риса, чем использование здешних насекомых!

Перебивая наши с Юлькой возмущенные голоса, мученик священной науки биологии сообщил, что прополоть осталось не так уж много – еще двенадцать или тринадцать полей.

– Работы на пару дней, – оптимистично заявил он, – а потом начнем исследования. По-настоящему.

Нет, все они фанатики. Даже разумный с виду Двинятин. И я от души посочувствовала Юльке, которая всерьез собралась связать с ним жизнь и погрязала в своих чувствах все глубже. И тут меня кольнула предательская мысль – а чем я лучше? Пусть моя специальность – не биология, но преступников я ловила с таким же упорством, наплевав на собственную семью. Так есть ли у меня право осуждать ученых? Двинятина и… даже Комаровски?

Нет. Хотя в случае с детсадовским гением я поступила верно. Он в самом деле зарвался.

Кстати, дозу для него Юджин подобрал идеально. И на планете милый Владис не доставлял мне особых хлопот, кроме ежедневных осмотров его челюсти, введения обезболивающих и контроля общего состояния. Жевать он, конечно, еще не мог, и добрейшая Ираида Степановна готовила для него супы-пюре, кисели и жидкие каши – из местных продуктов это было не сложно. Жил он вместе с Леной в одном гьере с Сергиенко, и я, заходя к ним, всякий раз встречалась с капитаном. Толку от него, конечно, ноль, но все равно – так было спокойнее.

Остальных моих подопечных разместили в двух ранее пустовавших домах, где у каждого было по собственной комнате. С мебелью там было очень лаконично: спальное место наподобие надувного матраса прямо на полу, небольшой гардероб и в лучшем случае одно-два мягких грушевидных кресла из той же белой ткани, что стены и ассеи.

С Таней, Лайзой и Анастази в один гьер как-то естественно заселились Паша, Миша и Аркаша, а все остальные ребята оказались в другом. Навещать их мне не требовалось, благодаря фишкам я знала, где находится каждый, но, тем не менее, вечерами мы иногда пересекались. Солнце имел обычный жизнерадостный вид, Тхао и Сунибхо будто попали в родную среду обитания, Дегри и Кир, кажется, подружились, и только Ю выглядел хуже других и уставал. Впрочем, у него тоже могла быть, как говорил Чи, акклиматизация.

Таня вполне натурально радовалась сумасшедшим нагрузкам, которые не оставляли музыкантам никакой возможности для репетиций. Солнце на это посмеивался и обещал устроить концерт сразу по окончании полевых работ.

Я случайно упомянула это в разговоре с Юлькой. Та очень вдохновилась:

– Нормальный вечер! Хоть один! Машка, это же здорово!

– Юль, мальчишки так устают, – сказала я, помня про тусклый взгляд Ингвара, – возможно, Таня и права…

– Машка, ты была среди них единственным вменяемым человеком, – вскинулась переводчица. – Неужели теперь будешь уверять меня, что музыка мешает науке?

– Нет, конечно, нет, – я даже удивилась – что это с ней?

Оказалось, что Таня и Юльке успела проесть плешь. Антимузыкальная пропаганда – иначе и не назовешь. Массированная и широкомасштабная, рассчитанная явно не на Юльку, а на Двинятина.

И я поняла, что как бы ни поступила в этом случае Маша, буду стоять за мальчишек. Им, как сказала Лена едва ли не в первый день нашего знакомства, музыка – как глоток свежей воды, и никто не вправе отказать жаждущим. Пусть это не входит в мои планы, пусть – неразумно и нерационально, но я им сочувствовала.

Мы с Юлькой решили, что всю подготовку возьмем на себя, и я зашла сказать об этом ребятам. Они обсуждали очередной проигрыш в комнате Ингвара, и мне даже показалось, что всю его усталость я придумала – он был очень оживлен и опять обнимался со своим… длинным и тощим инструментом.

Окончание полевых работ планировалось утром следующего дня. А после обеда Ю пропал. Причем вместе с фишкой. Сигнал от нее прекратился. Вот только что был – и нет. Я засекла этот момент совершенно случайно: ковырялась в настройках своей магнитной доски, надеялась добиться большего радиуса действия. Ведь с завтрашнего дня начинались «полноценные исследования», и куда кого-то из гениев могло занести, было сложно даже предположить.

Сначала я решила, что повредила игрушку, и фишек стало не шестнадцать, а пятнадцать. Расстроилась, конечно, сбросила все установки, вернула первоначальные параметры… Но фишек все равно оставалось лишь пятнадцать. Торопливо набросив ассей, я выбежала из гьера.

Логинов, Кир, Тхао и Комаровски были на месте. Ю отсутствовал.

– Где Ингвар?! – крикнула я, перекрывая какофонию репетиционных звуков.

Парни переглянулись, Комаровски пожал плечами, Солнце сказал, что Ю только что был здесь, а Тхао спросил, что случилось.

– Потом, – я уже мчалась к выходу.

Последний раз сигнал от его фишки шел откуда-то из района начала оросительного канала. Ей-е, мне бы собаку… Хотя бы маленькую! Хотя бы комнатную, но чтоб могла идти по следу… Ведь я – не криминалист, чтобы разбираться в следах!

Тут я некстати вспомнила, что ни разу на этой планете не встретила ни одного животного. У нас, конечно, животные тоже были в дефиците, держать кошку или собаку могли себе позволить лишь очень обеспеченные люди. Но здесь-то – РАЙ… Странно, что без зверей…

Добежав до канала, я остановилась и осмотрелась. Ни-че-го. Ни примятой травы, ни следов борьбы… Если Ю здесь был, то ушел он сам, своими ногами. Куда? В лес? Тогда надо поднимать весь поселок. И, хочешь – не хочешь, а ставить в известность мьенгов. Где сейчас Е-ло?

Должна быть еще тут, обычно она уходила часа за два до наступления темноты. Но вот где? Среди ее любимого «ри»? На этих бесконечных полях? Вот же гадство! Почему я не спросила, как с ней связаться в экстренном случае?!