Брешь - Ли Патрик Страница 43

Спустя несколько секунд Пэйдж уже говорила по телефону, спрашивая у кого-то, что случилось. Через вставленное в ухо коммуникационное устройство Трэвис слышал, как переговаривались снайперы на нижних этажах, информируя друг друга об обстановке. Пока все было в порядке.

Он облокотился о подоконник. Сети в непосредственной близости от Театерштрассе, 7 отключились первыми, а уже потом началось последовательное отключение других кварталов. Последними погрузились во тьму дома, гнездившиеся по обе стороны города на горных склонах, после чего внизу остались светящимися лишь фары машин, двигавшихся потоком по Е-41, да редких одиночных автомобилей, попадавшихся на темных улицах. Глаза Трэвиса приспособились к темноте почти мигом, и туман снова стал различимым: только подсвечивался он теперь не снизу, уличными огнями, а сверху, серпом луны. Затягивавший город туман мерцал в серебристо-голубом лунном свете, составляя контраст с выступавшими над его поверхностью черными монолитами дремлющих в ночи зданий.

Пэйдж разговаривала с кем-то из «Пограничного города», поддерживавшим связь с тремя берлинскими подразделениями, контролировавшими подступы к Цюриху. Никто из них ни о каких враждебных действиях не докладывал. Закончив разговор, она повернулась к Трэвису. Сейчас их обоих освещал лишь экран ее компьютера, остававшегося у Трэвиса, да светодиоды, мерцавшие среди спутанных проводов словно глаза затаившихся в зарослях зверей. Электроснабжение Театерштрассе, 7 благодаря на редкость совершенной системе аварийного питания не прерывалось даже на долю мгновения.

— Что бы ни случилось, этого следует ждать прямо сейчас, в любой момент, — произнесла Пэйдж, пытаясь заставить свой голос звучать спокойно. Без особого успеха.

Снаружи в окнах немногих домов, где в такой час пробудились люди, зажигались огни. Свечи или фонари.

— Вы вовсе не обязаны здесь оставаться, знаете? — добавила она. — То, о чем вас просили, вы сделали, никаких иных обязательств у вас нет. Если хотите покинуть здание — это ваше право.

Трэвис посмотрел на нее — и снова перевел взгляд на город.

— Знаю, — произнес он, да тем и ограничился, не выказав намерения воспользоваться ее предложением. И, если это ему не показалось, краешком глаза приметил промелькнувшую на ее лице улыбку. Она облокотилась о подоконник с ним рядом.

— Когда положение станет действительно безнадежным, — сказала Пэйдж, — останется лишь одно, что мы сможем сделать, а он, пожалуй, не сможет предугадать. И даже если «Шепот» предупредит его за несколько минут, он уже не успеет ничего сделать, чтобы остановить нас.

Тон ее голоса и смертельная решимость в глазах сказали Трэвису, что имеется в виду.

— Мы можем взорвать бомбу, — сказал он.

— Мы можем взорвать бомбу.

— Не думаю, чтобы местные жители это одобрили.

— Они этого даже не заметят: тысячная доля секунды, и все кончится. Спасение мира того стоит.

— А что, долгосрочные планы Пилгрима так ужасны?

Пэйдж издала горестный смешок, пробормотала:

— Да уж не сомневайтесь, так оно и есть.

Трэвис задумался. Он готов был согласиться с ней в том, что они, похоже, по уши в дерьме, но, как ему казалось, концы с концами тут не сходились. Разве, атаковав сейчас здание, Пилгрим не поставит под угрозу все, что он вложил в него, плоды своих многолетних трудов? Ясно ведь, что при попытке захвата здания, у окон которого дежурят сорок два снайпера, неизбежны весьма активные действия насильственного характера, в ходе которых вероятность срабатывания одного из множества детекторов давления и, как следствие, ядерного взрыва становится весьма высокой.

Но, с другой стороны, «Шепот» должен был это понимать, а стало быть, подсказать способ избежать такой развязки. Любой способ. Например, распылить поблизости от здания пару канистр боевого нервно-паралитического газа, чтобы все его защитники благополучно отправились на тот свет, не потревожив микрочипов. Это первое, что пришло на ум; в действительности же наверняка существуют тысяча, если не больше хитроумных способов решения проблемы. И «Шепот» знает их все.

Снаружи раздался крик. Мужской голос. Трэвис увидел, как Пэйдж вздрогнула. Зазвучал пьяный смех, кто-то призывал кричавшего заткнуться. Тот не унимался, громогласно вопрошая, кто и на кой черт вырубил на улице этот долбаный свет.

— Это долго не продлится, — промолвила Пэйдж.

Однако она ошиблась. Прошло более получаса; ничего не происходило. По городу промчалось несколько машин «Скорой помощи»: сирены были приглушены, но мигалки вспыхивали, озаряя туман. Трэвис невольно подумал о больных людях, у которых дома внезапно отказали медицинские приборы. Где-то на востоке, за углом, вне прямой видимости из окна, находился яркий источник света. Надо полагать, здание располагало автономным генератором. Возможно, это была больница: машины «Скорой помощи» появлялись с той стороны и исчезали в том направлении.

Пэйдж снова и снова связывалась по телефону с «Пограничным городом», берлинскими подразделениями на подступах к Цюриху, самолетом «Авакс», кружившим над городом. К четырем утра ничего не изменилось. Снайперы со своих постов продолжали регулярно, с короткими интервалами докладывать о ситуации. Приборы инфракрасного видения позволяли им различать человеческие очертания в самом густом тумане, так что ни один пешеход, появившийся в радиусе двух кварталов, не мог ускользнуть от их внимания. Признаков тревоги не наблюдалось.