Чистилище. Дар учителей - Александр Токунов Страница 43

– Здравствуйте, Григорий Тимофеевич, – протянул руку Буров. – Всё ли готово?

– Здравствуйте, Анатолий Ефремович, – пожал ему руку Бельский. – Полагаю, что да, всё готово. Официанты заканчивают последние приготовления, блюда на кухне уже поспевают. Повара выложат их позже, непосредственно перед подачей на стол. Рекомендую попробовать террин из форели, хрустящие креветки в йогуртовом соусе, семифредо из сельди, антипицолли, эксклюзив «Блю чиз»…

«А более знакомых блюд в меню не будет, что ли?» – отвлёкся от разговора Бегемот.

– А также солянка, курица с грибами и картофелем, блины.

«Ну, слава богу, голодным не останусь», – рассудил генерал, услышав окончание фразы.

В этот момент официанты в чёрных фраках внесли и стали расставлять на столе вазы с блинами: от просто скрученных в трубочки до нарезанных и свёрнутых в замысловатые фигуры. Украшение блинов тоже радовало разнообразием: от простой сметаны до красной и чёрной икры.

– Какая красота! – искренне восхитился Бегемот, всегда любивший вкусно покушать. При этом он не удержался, чтобы судорожно не сглотнуть слюну. Бельский, заметив это непроизвольное движение, махнул рукой официанту. Тот подхватил что-то с барной стойки и мгновенно материализовался возле них.

– Не желаете ли перекусить, Анатолий Ефремович? После завтрака прошло уже достаточно времени.

На тарелке лежали бутерброды с лососиной, осетриной, икрой и колбасой. Бутерброды с колбасой на фоне остальных казались нищенскими. Тем не менее Бегемот выбрал именно их, положил друг на друга и с благодарностью повернулся к Бельскому.

– Ваше место, Анатолий Ефремович, вон в том зале, рядом с господином Элькиным. А теперь разрешите откланяться, мне необходимо ещё раздать кое-какие указания.

Бельский повернулся и направился к лощёному господину, одетому в серый костюм. Господин взял его за локоть и повёл из зала, что-то тихо говоря. Этого типа Бегемот раньше видел только мельком. Кто он, Бегемот не знал, но по его выправке и манере себя держать он предположил, что это военный, скорее всего бывший. А перстень цвета крови и то, с каким подобострастием Бельский слушал его, выдавали его богатство и значимость.

Дожёвывая бутерброд, генерал направился через анфиладу залов вдоль накрытых столов в ту часть, которая предназначалась для руководства бункера. Здесь возле каждого прибора стояли таблички с фамилиями. Буров порадовался, обнаружив табличку со своим именем слева от прибора Элькина. Но тут же огорчился, обнаружив справа табличку с именем Дуче и ненавистного Соболева.

Бегемот отошёл к группке мужчин, одетых во фраки, и дам в чёрных нарядах, но блиставших эксклюзивными дорогими украшениями.

– Ты знаешь, Дмитрий Лаврентьевич, я только тебе скажу по секрету, – известный московский адвокат Бродский приблизил лицо к уху нефтяного магната Жарова, – в Раменках в бункере уже наладили производство антидота!

– Да ты что? Откуда тебе известно об антидоте, Василий Григорьевич? – не понижая голоса, поинтересовался Жаров.

Генерал бочком, насколько позволяла комплекция, протиснулся поближе и стал прислушиваться к разговору. Вся окружающая тусовка тоже повернула головы в сторону беседующих и примолкла.

– Так я же адвокат, ко мне стекается информация из разных источников. Тут есть много моих клиентов, которые мне кое-чем обязаны. Они всегда информируют меня о значимых событиях.

«Ну, Ромашев, болтун! – стал закипать Бегемот. – Хорошо, что я ещё вчера сразу пошёл к Элькину, сегодня бы мог оказаться в дурацком положении».

– Послушай, Дмитрий Лаврентьевич, ты же вхож к Элькину, ты ему намекни, что я ему помогу юридически. Бесплатно, – счёл необходимым добавить Бродский, – разрулю по закону всю эту ситуацию с убийствами.

– Что, Василий Григорьевич, хочешь оказаться в Раменках в первом эшелоне? – прямо спросил догадливый нефтяной магнат.

– Хочу, – не стал юлить адвокат.

Несколько женщин раскрыли зеркальца и стали с сомнением оглядывать себя. Потом они, как по команде, закрыли крышечки и озабоченно отделились от группы. Если бы Бегемот был менее искушён в интригах, он бы мог подумать, что они пошли пудрить носики в женский туалет. Но генерал Буров уже более тридцати лет играл в эти игры, поэтому был уверен, что дамы удалились не за этим. «Словно мухи тут и там ходят слухи по домам, а беззубые старухи их разносят по умам. Слушай, слышал, город строят под землёй?» – почему-то всплыла в памяти Бегемота когда-то слышанная песня. Он не мог вспомнить ни автора песни, ни исполнителя, но эти строчки прицепились к нему, и он не мог от них освободиться. «Надо тоже подсуетиться, оказаться в первых рядах за антидотом», – попытался освободиться от наваждения Бегемот, но в голове продолжало крутиться: «Словно мухи тут и там ходят слухи по домам…» Тьфу ты! – Бегемоту не нравилась не только песня, но и вся эта ситуация. – Надо всё продумать и взвесить, тут что-то не то… «А беззубые старухи их разносят по умам…» Да чтоб тебя!»

В зал вошел Элькин. Буров сразу поспешил к нему. Вчерашние поминки в кабинете отозвались только небольшими мешками под глазами, а так Элькин выглядел уверенно и, как всегда, импозантно: безупречная белая рубашка с неброскими запонками в манжетах с довольно крупными прозрачными камнями, чёрный смокинг и черная бархатная бабочка с заколкой с таким же камнем. Многократно отражённый в них свет люстры продемонстрировал, что эти камни являются довольно крупными бриллиантами неимоверной стоимости.

– Прошу вас, господа. – Элькин повел рукой в сторону стола.

В этот момент в зал вошёл Дуче в сопровождении сына и какой-то красивой девицы. Дуче подошёл к Элькину, обнял его, похлопал по спине. Потом они одновременно сели рядом. К несказанной радости Бегемота, на место, предназначенное Соболеву, сел сын Дуче Альберт, а рядом с ним – эта девица. Генерал вспомнил, что видел её несколько раз в компании Альберта и Ашота. А в ночь убийства в казино – на записи с камер наблюдения, ползущей на коленях за стойку бара в сексапильно задранном платье. «Всю эту ночь она провела только в компании Альберта», – вспомнил записи начальника охраны Бегемот.

Из раздумий его вывел голос Анджея Монахова, который, по-видимому, уже давно держал речь:

– Господа, прошу поднять бокалы и выпить за невинно убиенных Фёдорову Наталью Ильиничну, Фёдорова Дмитрия Николаевича, Тер-Григоряна Роберта Мишаевича, Акимова Павла Александровича… – Монахов продолжал перечисление, а Бегемот переключил свое внимание на вошедшего в зал Соболева. Тот обвёл глазами зал, потом подошёл к барной стойке, взял бокал с коньяком и остался стоять возле неё. – Пусть земля им будет пухом! – с надрывом закончил Анджей.

Все встали и молча выпили. Соболев выпил, заел коньяк блином и сразу же вышел из зала.

После первой народ за столом расслабился, потянулся к закускам и салатам. Бегемот удовлетворенно потянулся к солёным огурчикам и бутербродам с любимой докторской.

Но неугомонный Анджей не дал как следует закусить: