Декомпрессия - Владимир Махов Страница 43

Маньяк стоял на широком парапете, окаймляющим крышу вокзала и смотрел вдаль. За спиной еще рычал Врубель, но уже как усталый и охрипший пес. И его недовольный голос, и плеск волн, вдохновленных ветром, – все служило фоном для тех невеселых мыслей, что бродили в его голове. Встреча со Стайером откладывалась. Не через два часа, не через три он сюда не явится. Но самое неприятное заключалось в том, что форы у них тоже не предвиделось.

– Тебя что-то беспокоит?

Настырная девчонка подобралась к нему совсем близко – она застыла под навесом, у самого выхода на парапет и участливо ловила его ускользающий взгляд. И это раздражало больше всего. Он едва сдержался, чтобы не послать ее так далеко, как только возможно.

– Ты закончила? – вместо ругательств с его губ сорвались другие слова.

– Да. Робинзон держался молодцом. – И сочла нужным отчитаться по полной программе. – Я вынула пулю и зашила рану. На его счастье кость не задета.

– Хорошо, – сказал он и подумал: «А девчонка неплохо держится для человека, чуть не лишившегося мужа. Или жениха? Или вообще человека, который и дорогим-то никогда не был, а так, скорее спутник для опасного похода».

– Что-то происходит, Маньяк, да? Что-то нехорошее. Я чувствую.

Он опять сдержался, чтобы не сказать «засунь свое чутье себе в …».

– Ты долго собираешься здесь стоять? – раздраженный голос Врубеля отвлек его от недобрых мыслей. – Все готово. Время.

– Ты выбрал лодку? – спросил дайвер.

– Да, – сдавленное рычание было ему ответом. – Кроунлайн?

– А что же еще? Жрет в два раза больше, осадка ниже… Но я канистры полные нашел. До Мертвого озера хватит, а вот до Цитадели с трудом.

Маньяк с опозданием заметил, как окаменело девичье лицо при упоминании об озере. Еще бы, девочка оставалась по-прежнему не в курсе их планов. Ничего, еще успеется.

– Иди к Робинзону, – тоном, не терпящим возражений, приказал ей дайвер. – Я сейчас подойду.

Она посмотрела на него застывшим взглядом, но ничего не сказала. Развернулась, и пошла под навес.

– Ты долго собираешься телиться? – Рулевой все не мог успокоиться после того, как обнаружил, что его лодка осталась без движка.

– Кончай орать, Врубель.

– Я спокоен. Ты собираешься принять бой здесь? Еще максимум час и…

– Не будет никакого Стайера. Ни через час, ни через два.

– А что случилось? – невинно поинтересовался рулевой. – Ты отменил встречу?

– Разуй глаза, парень. А если зрение тебе изменяет – на, вот, – он грубо ткнул в рулевого биноклем. Ему самому уже не требовалась оптика, чтобы разглядывать линию горизонта, на которой вздувались и опадали чернильные пятна. Как стремительно от них тянулись нити, как постепенно истончались, бесследно растворяясь в сером небе.

– Черт, – Врубель опустил бинокль. – А я уж думал, что потеря лодки – самое страшное. Но это не шторм, Маньяк. Это настоящий ураган.

– Вижу.

– Что будем делать?

Маньяк неопределенно качнул головой.

– Если Стайер успел добраться до «Сверчка», дело дрянь. Мы выйдем после урагана в море и нос к носу столкнемся с ним у Жемчужной россыпи.

– Да уж… Проход там один. Тем более на этой тихоходной посудине от него не оторваться. А может сейчас врубить по газам и… Успеем добраться до Южных ворот?

– Не успеем. Пока будем огибать Парк Аттракционов, упустим время. Лодку разобьет и мы достанемся Стайеру тепленькими. Это в том случае, если выживем. Обнаружив Партизана, работорговец будет рвать и метать.

– Это точно. Предлагаешь вернуться и пока суть да дело, сбросить трупы в озеро?

– Разница есть? – Маньяк вопросительно посмотрел на пожавшего плечами Врубеля и пошел под навес.

Немногочисленный отряд расположился вокруг завала. В углу, безучастно наблюдая за происходящим, сидел со связанными руками Миклуха. Шеф задумчиво ковырял ложкой в банке с тушенкой. Раненный Робинзон тяжело дышал с закрытыми глазами. Но все они воззрились на Маньяка, стоило ему подойти ближе. Он плюхнулся на пол и закрыл глаза: ему нечем было обнадежить людей.