Вернуть себе клыки - Владимир Михальчук Страница 43

"Своим чистосердечным признанием вы не оставляете мне выбора",

Томмазо Торквемада, великий инквизитор

Гигантская грудь покачивается в дыму. Раскаляется кончик сигары, и в этом огне я предвижу адское пламя. Сейчас Вельзевулон выдохнет густые клубы дыма. Туман заклубится над головой, а затем расколется напополам, когда громадная когтистая лапа прихлопнет меня, будто мелкую мошку.

Струятся две колонны густого дыма, ударяются в пол, расплескиваются бесформенными кляксами. Чердеговский выдыхает через нос, пускает мелкие кольца. Затем надсадно кашляет и сплевывает куда-то за спину. Под потолком внезапно появляется большая медная плевальница. Она резко наклоняется и, витиевато покачнувшись, ловит плевок золотистым горлышком.

– Демонские сигары меня когда-то убьют! – стонет Вельзевулон Петрович, продолжая покашливать.

Очень смелое заявление, сделанное практически бессмертным демоном высшего порядка.

– Не беспокойтесь, глубокоуважаемый хват-генерал, – стараюсь, чтобы в голосе ощущались только ласковые нотки. – Вы никогда-никогда не умрете. Мы, все ваши оперативники, не дадим вам умереть.

Трехзрачковый глаз поворачивается и смотрит на меня сквозь тяжелую дымную пелену. Во взгляде насмешка и презрение.

Чувствую, как по спине пробегают мурашки, по три гигаграмма каждая. Они невероятно холодны и страшно топают колючими ногами по моему позвоночнику.

– Не позволите мне умереть?! – внезапно вскрикивает Вельзевулон. Голос буквально разрывается от истерических ноток.

Поверить не могу! Неужели мой злобный и обычно беспристрастный шеф обладает еще какими-нибудь эмоциями? Откуда истерика в груди этого демона?

– Не позволим, – упрямо стою на своем. Потому как понимаю – другого выхода нет. Надо продолжать клеить служебного придурка и прислушиваться к беседе вышестоящего начальника. Не каждый день ведь тебя вытаскивают из каталажки.

– Меня едва не убили, – более спокойным тоном заявляет Чердеговский. Но голос по-прежнему вибрирует, будто спущенная арбалетная тетива. – Из-за тебя, безрогого кастрированного барана, в наш мир проникли смертельные враги.

Замечаю, что на его необъятной груди и кое-где на ковре виднеются широкие полосы пластыря. Доктор наклеил их крест-накрест, отмечая места, куда угодили крупнокалиберные снаряды из огнестрельных трубок врагов.

– Но не убили ведь, глубокоуважаемый…

– Молчать! – вскрикивает Вельзевулон.

Над моей головой пролетает увесистый коготь. Он глубоко вонзается в стену. Брызжет разломанный колдетон, позванивают стеклянные дверцы шкафов.

– Есть молчать, – решаю, что благоразумнее сейчас – просто заткнуться и не пытаться больше лизоблюдничать.

– Ты имеешь отношение к прорыву фриссов в наш замечательный мир? – рокочет демон.

Я стою, вытянувшись в струнку, и таращу глаза. Понятное дело, продолжаю хранить молчание.

– Идиоты, – стонет Чердеговский, – а не подчиненные. Почему молчишь, тварюка?!

– Вы же приказали мне молчать, глубокоуважаемый хват-генерал, – коротко чеканю каждое слово. – Вот и молчу…

– Нет, сигары – дело последнее, – Вельзевулон вздымает глаза к потолку и разочарованно покачивает подбородком. – Меня доконают собственные подчиненные.

Я молчу, сдавленно похихикивает Эквитей.

– Совершенно с вами согласен, – вдруг изрекает король. – Подданные – бич и пламя любого правителя.

Хват-генерал несколько мгновений смотрит на моего путника. От его испытующего взгляда не ускользает военная выправка и гордо поднятая голова монарха.

– Король Эквитей Второй? – интересуется демон. – Я читал отчеты о вашем королевстве. Впечатляющая фискальная политика!

– Спасибо, – владыка Преогара стеснительно шаркает ножкой. – Не знал, что пользуюсь популярностью среди столь высокой публики.

– Пользуетесь, – кивает Чердеговский. – Мы даже переняли от вашей налоговой системы некоторые новшества. До конца следующего года они вступят в силу по всему Валибуру.

Я мысленно присвистываю. Несомненно, Эквитею удастся заслужить немалый пост в моем городе. А мне, если повезет, до конца века сидеть на задрипанной должности руководителя небольшого Департамента. Это если оправдают, конечно.

– Вы бы не хотели, глубокоуважаемый, – в голосе Вельзевулона столько приторной уважительности и заискивающей приветливости, что мне становится тошно, – занять невероятно важный пост Главы Налоговой Службы Валибура?

У меня отвисает челюсть. Любой фамильный демон от такого плохого расклада в обморок упадет. А, как известно, шкодливых фадемонов можно удивить лишь самыми худшими делами. Вот это семейка получится! Глава семьи – начальник налоговой, дочка – грязная некромантка, даром, что красавица. И, в довершении картины маслом, – затек – начальник самого ненавистного Департамента во всех мирах. Да нам надо будет такой неприступный замок отгрохать… Чтобы разъяренная толпа не растаскала нас на куски…