Блог Бабы Яги - Натали Смит Страница 43

Черномор впечатлился. Нескромно, но да – я могу!

– Вы же понимаете, это действительно сила – он знает их слабые места, и война – его профессия. Может быть, поговорите с ним? Он сейчас здесь. – Я стараюсь не сильно мило улыбаться, иначе эффект будет как в приемной Соловья.

– У меня осталось двадцать семь молодцев – велика армия, – буркнул дядька.

– Так ведь можно созвать других. Я с утра собиралась с Ильей Муромцем поговорить.

Рассказала ему смутный план по мобилизации богатырей: потолковать со всеми, кто есть. Тройка самых известных, далее семь богатырей мертвой царевны, Никита Кожемяка и многие другие, не столь популярные в массах, дружины местных правителей. Работы очень много.

– Они ведь все здесь, Михаил Юрьевич?

– Здесь-то здесь, да взаимодействия между нами никакого. Да и как собрать всех? Сколько времени уйдет?

– Пошлем голубей с письмами, похоже, – встрял до того молчавший кот.

– Не понял, – растерялся богатырь.

– Я сейчас попробую провести в Лукоморье своего друга, у него уникальная способность обращаться в стаю голубей, – поддакнула я, хотя до прошлой секунды даже не думала об этом.

– О как, – крякнул Черномор и подкрутил усы.

Он помолчал, глядя вдаль.

– Я сейчас вернусь и поведаю своим добрым молодцам, что сотоварищи полегли от козней бесовских, о грядущей междоусобице с незнакомым врагом и помощи от такого же рогатого. Предстоит сложная беседа, и не одна бочка меда для этого нужна. Ты ручаешься за Трехрогого?

– Да, – уверенно ответила я.

– Можно мне поговорить с Черномором наедине, хозяуйка? – внезапно попросил кот.

Я удивилась, но отошла.

Бальтазару потребовалось несколько минут. Богатырь внимательно слушал, гладил бороду, искоса поглядывал на меня. Или мне почудилось, или компаньон сказал слово «пророчество», я больше не услышала ничего.

Михаил Юрьевич обернулся ко мне, подошел:

– Я сделаю, что смогу, убедили. Готовьте письма, я встану рядом и буду говорить так же, как вы, с каждым, кто откликнется. Медлить нельзя.

Черномор откланялся и ушел к своим, я хмуро посмотрела на кота:

– Что ты ему сказал? Я не люблю тайны. Какое такое пророчество?

– Один разговор подслушал однажды в Академии, неизвестно, правда или нет. Узнаешь в свое времяу, не ворчи. Дело сделано – это главное. Осталось голубя сюда провести.

И исчез, чтобы появиться уже возле избушки. Вот ведь себе на уме. Я еще постояла немного, размышляя о способности компаньона исчезать и появляться, это похоже на мерцание. Так и буду называть. «Мерцай отсюда, хитрая морда!» – можно сказать, если в край допечет.

Как же хочется спать.

* * *

В избе идиллия и тишина. Супчик спит, Трехрогий с чайником ходит, кот растянулся на лавке.

– А я тебе чай зеленый заварил, выпей, очень тонизирует, – подвинул мне Казимир кружку.

Пересказала бесу разговор, выпила чай и…

Летописец. Заметка № 7

Происходящее в Лукоморье не перестает меня удивлять. В частности – отношение Казимира Трехрогого к Яге. Я не силен в данном аспекте межличностных связей – летописцы одиночки по природе своей, так что записываю подробно, этот эпизод необходимо будет проанализировать.

Подобного поворота событий я не ожидал. Яга выпила чай и без чувств повалилась на стол. Кот озадаченно обнюхал хозяйку.

– Ты что, опоил ее? – зашипел он на беса, когти заскребли по полу, шерсть дыбом, вот-вот бросится.

– Снотворное дал, ничего плохого, пока она человек, такое работает. Пара часов отдыха ей необходима. Не кидайся на меня, злобный комок шерсти, избу разнесем, тут и так посуды целой нет.

– Дьявол! – щелкнул зубами кот.

– Ну, почти, – хмыкнул бес.

Бальтазар еще ходил кругом, успокаивался.

– Кто вообще с собой снотворное носит?

– Я. Знаешь, как часто спасало от болтливых женщин и утомительных вечеров?

Бес взвалил Ягу на плечо, как мешок с картошкой, поднял на второй этаж и уложил на кровать. Бальтазар укрыл сверху покрывалом.

Пока Яга спала, эти двое шептались на крыльце:

– Плохи дела у Янки, а?

– Да, неважно, – Бальтазар косо глянул на беса. – Тебе-то что?

– Я ее как на пороге своем увидел, ауру считал. Штормит так, что меня едва не снесло. Хорошо себя в руках держит, могло закончиться далеко не парой взорванных лампочек. Сейчас смотрю – вся эта резкая смена имиджа выдает стресс и без анализа. Зачем, ты думаешь, я подмастерья своего сюда притащить хочу? Пусть поработает, шут гороховый, отвлечет.

– Ты прав, мастер, ей сложно дается предназначение. Проводы знакомого очень подкосили, видел бы ты ее лицо в тот вечер. – Бальтазар запустил когти в доски. – Ягуся добрая, не закаленная, домашняя, как у людей говоряут, «пороху не нюхала», а кинули в пекло. Она справится, яу верю, но какой ценой, неизвестно.

– Что это за текст над дверями написан? Выглядит очень жутко, – поинтересовался бес.

– Это выдержка из ее контракта.

– М-да, я бы тоже не радовался.

Они долго сидели молча, а потом Казимир ушел, сославшись на дела.

Лично я не понял, с чего вдруг Яге переживать, провожая едва знакомого человека, и почему все так беспокоятся о ней. Мне не знакомы такого рода эмоции. Работа есть работа. Устроили тут кружок психоанализа.