Последние часы. Книга II. Железная цепь - Кассандра Клэр Страница 43

С Анной тогда, прежде, все было иначе. И сейчас тоже. Как же вышло, что она почти забыла? Забыла горячие губы Анны, этот вкус, вкус сладкого вина и розовой воды. Ариадна приподнялась, прикусила нижнюю губу Анны, почувствовала, как руки возлюбленной сжимают ее бедра, отрывают ее от пола.

Подобно всем Сумеречным охотникам, Анна была сильной женщиной; она подняла Ариадну, как пушинку, и посадила ее на какую-то полку. Когда руки ее освободились, она с удвоенным рвением вернулась к своему занятию. Ариадна стонала, изогнув спину, а Анна продолжала целовать ее, раздвинула ее губы, ласкала, посасывала ее язык, слегка прикусывала его; она была так искусна в любви, что Ариадна окончательно потеряла голову и забыла обо всем.

Она не ошибалась, она была права, и тогда, четыре месяца назад, и сегодня. Ради этих мгновений стоило пожертвовать всем; за минуты с Анной она была готова заплатить любую цену. Она никогда не чувствовала ничего подобного ни с кем, кроме Анны. Она с нежностью вспоминала о том, как они впервые были вместе, какими неопытными они были тогда, как осторожно, неуверенно прикасались друг к другу, смеялись, пробовали ласкать друг друга, чтобы узнать, что именно нравится каждой из них.

Но для Ариадны в науке любви оставалось еще много неизвестного. Анна обогнала ее, подобно тому, как автомобиль обгоняет карету. Руки ее нашли колени Ариадны среди нижних юбок, скользнули вверх по бедрам, коснулись обнаженного тела над чулками и приподняли батистовую сорочку. Ариадна крепче вцепилась в волосы Анны. Она слышала собственные страстные стоны, похожие на всхлипы – пальцы Анны безошибочно нашли самое чувствительное место. Ариадна уронила руки, вцепилась в свою полку. Она чувствовала, что падает, падает, летит куда-то в бездонную пропасть. Потом она с трудом открыла глаза – ей отчаянно хотелось увидеть лицо Анны. В алом свете волшебного камня глаза возлюбленной показались Ариадне темно-синими; рот ее был слегка приоткрыт. Наверное, впервые за последние два года мысли ее были полностью заняты Ариадной.

Это было уже слишком. Ариадна издала судорожный вздох и задрожала всем телом; ей почудилось, что мир разлетается на мелкие осколки.

– Анна, Анна, Анна… – шептала она, уткнувшись лицом в сукно мужского пиджака. В какой-то момент она крепко прижалась к плечу Анны.

Ей нужно было лишь слегка повернуть голову, чтобы услышать биение сердца Анны. Оно стучало как молот.

Ариадна отстранилась и огладила сорочку на груди Анны, чувствуя сквозь тонкую ткань жар ее тела.

– Анна, иди сюда. Позволь мне…

– О, не беспокойся, я обойдусь. – Анна сделала шаг назад. – По правде говоря, Ариадна, ты меня удивила. Тебе следовало с самого начала сказать мне, что тебе нужно только это. Я могла бы оказать тебе эту услугу уже несколько месяцев назад.

Анна приоткрыла дверь кладовой, Ариадна поспешно поправила платье, спрыгнула с полки и пошатнулась: ноги не держали ее.

– Анна, мы не можем просто…

– Вернуться в бальный зал вдвоем? Согласна. Пойдут разговоры, – насмешливо ответила Анна. – Я появлюсь первой, а ты возвращайся через несколько минут и больше не подходи ко мне сегодня. Не хмурься, дорогая. Уверяю тебя, нас никто не видел.

Когда они с Джеймсом скользили по сверкающему паркету бального зала, до Корделии доносились перешептывания гостей. Но ей было все равно. Пусть себе шипят насчет того, как невоспитанно он себя ведет – танцует на званом вечере с собственной женой, хотя целыми днями может наслаждаться ее обществом у себя дома. Ее не волновало мнение других людей; она чувствовала себя на седьмом небе от восторга, чувствовала себя победительницей. Нет, она не была ветреной девчонкой, которая по глупости угодила в щекотливую ситуацию и при помощи шантажа женила на себе чужого, равнодушного юношу. Она была небезразлична Джеймсу.

Она знала это. Его пальцы были сплетены с ее пальцами, другая рука лежала на ее талии. Вальс был более чувственным танцем, чем полонез, и Джеймс не заботился о том, чтобы держаться на расстоянии от своей жены. Он прижимал ее к себе вплотную, так что поскрипывала его накрахмаленная сорочка, и улыбался уголком рта.

– Насколько я понял, Мэтью уже поделился с тобой новостью насчет Чарльза. Как тебе понравилось общение с матронами Анклава?

– Не очень… а сейчас они просто пожирают нас взглядами, – заметила Корделия. – Мне кажется, они потрясены и возмущены.

– Это все потому, что мужья бросили своих дам, чтобы пить портвейн и играть в бильярд.

– А ты разве не хочешь пить портвейн и играть в бильярд? – лукаво спросила она.

– Когда мужчина танцует так хорошо, как я, у него имеются обязательства перед светом; он должен подавать пример остальным, – усмехнулся Джеймс и закружил Корделию в танце. Снова очутившись лицом к нему, она рассмеялась. Он поймал ее, крепко обхватил за талию.

– Я узнал кое-какие подробности насчет того, что произошло с Амосом Гладстоном позапрошлой ночью, – продолжал он. – Беднягу нашли с перерезанным горлом. Окоченевший труп лежал в темном переулке. Ни ихора, ни других следов нападения демонов; хотя в тот день наступила оттепель, шел дождь, так что…

Корделия вздрогнула.

– Знаешь, мне почему-то страшно. В последний раз, когда в Лондоне гибли Сумеречные охотники…

– То были нападения средь бела дня, – поспешно перебил ее Джеймс. – А это нормально… по крайней мере, для нефилимов. Не вижу здесь ничего необычного. За последнее время мы здесь, в Лондоне, несколько отвыкли от трагедий, но увы – люди гибнут во время патрулирования, это неизбежно. Заметь, не то чтобы я одобрял тех, кто делает вид, будто ничего не произошло, потому что они уже оплатили ледяную скульптуру…

Он умолк. В дверях бального зала появились очередные гости, и Розамунда с Тоби поспешили им навстречу. Даже поверх голов танцующих Корделия узнала Чарльза по огненно-рыжей копне волос. Рядом с ним шла Грейс в кружевном платье цвета слоновой кости; сквозь кружева просвечивал небесно-голубой атлас юбки.

Бледная девушка долго смотрела на Корделию, широко раскрыв серые глаза. Через некоторое время она опомнилась и отвернулась.

– Я не думала, что Чарльз приедет на бал, – заговорила Корделия, изо всех сил притворяясь, будто происходящее ей в высшей степени безразлично. – Если я правильно помню, завтра он уезжает в Париж?

– Да, рано утром, вместе с моими родителями. Думаю, Чарльз твердо решил не терять лицо и сделать вид, будто ничего особенного не произошло.

Джеймс больше не смотрел на Грейс. У него было немало времени, чтобы научиться изображать равнодушие, подумала Корделия; им уже приходилось сталкиваться с Грейс в свете, хотя в последний раз они видели его бывшую невесту на своей свадьбе. Джеймс никогда не смотрел на нее дольше нескольких секунд, не подходил к ней, даже для того, чтобы поздороваться, но Корделия теперь лучше угадывала его настроение и чувствовала, когда он думает о другой.

– Прошу прощения – мы отвлеклись от танца.