Бутлегер и его пес. - Александр Башибузук Страница 43

Фредди не обманул, ровно через два дня я уже знал все о Джонни Торрио и госпитале, в котором он лежал. Однако дело оказалось далеко тами простым, как я рассчитывал. Торрио лежал в госпитале Майкла Риза, в отдельном флигеле, занимал весь этаж, к нему пускали только лечащих врачей и проверенный персонал, а возле палаты и на входе во флигель торчала круглосуточная вооруженная охрана.

Рекогносцировка на месте подтвердила опасения — с налета грохнуть Торрио, да еще без лишнего шума, почти не представлялось возможным, а громкая и масштабная операция грозила большими осложнениями. Во-первых, рядом, буквально в полусотне метров, располагался полицейский участок, во-вторых — могли погибнуть мирные люди, коих в госпитале, хоть пруд пруди, в-третьих — при открытом нападении, с большой вероятностью, Джонни успевали эвакуировать в основной корпус больницы, в-четвертых — у меня не хватало квалифицированного личного состава для такой операции, а привлечение боевиков Патрика Уолша, грозило разоблачением, ведь по плану смерть Торрио должны были свалить на ирландские банды. В общем — сплошные трудности, или, как говорил мой папаша — сплошной головняк.

Поэтому пришлось поломать голову, но в итоге, план сложился, после чего мы дружно устроились на работу. Все кроме Сопли — этот хитрый еврейский детектив-ренегат отмазался тем, что часто наведывался в госпиталь по службе и его морда там примелькалась. Впрочем, без дела он все-равно не остался.

— Это вам не баб за сиськи дергать, говнюки! — жирный, неряшливый толстяк в замасленном рабочем комбинезоне, важно ткнул пальцем в грязный потолок.

— Ага… — дружно согласились мы с Горацио, а я вдобавок услужливо подлил самогона в жестяную кружку толстяка.

— Потому что без… — Том Хопкинс, бригадир смены сантехников и водопроводчиков госпиталя, шумно отхлебнул сивухи и озадаченно поскреб пальцами небритый подбородок.

— Без воды… — робко подсказал чернокожий бухгалтер.

— О! — обрадовался бригадир. — Шаришь, чернозадая обезьяна. Потому что без воды, как говорится, не туда и не сюда. — Хопкинс дохлебал самогон, громко рыгнул, боком повалился на тюфяк и оттуда, повелительно махнув рукой, приказал нам: — Работать, бездельники, работать! Пшли, засранцы. Эй, как там тебя? Обезьяну с собой прихвати… э-э-эм… проверьте все коммуникации… живо…

Я дождался пока он захрапит, приладил на голову вязаную шапочку, встал и поднял увесистый ящик с инструментами.

— Свинья… — обиженно шепнул Горацио, укоризненно смотря на задремавшего бригадира.

В заплатанном рабочем комбинезоне и фуфайке, чернокожий бухгалтер выглядел точь-в-точь, как подавляющее большинство своих соплеменников в Чикаго, однако постоянно кислое, оскорбленное выражение на черной морде, выдавало в нем интеллигента. Как бы странно это не звучало, такие тоже встречаются среди чернокожего населения Америки.

Мое перевоплощение заключалось в недельной щетине и рабочей одежде, и теперь я тоже стал полностью походить на рабочую прослойку населения — так что разоблачения можно было не бояться.

— На выход…

Горацио страдальчески скривился и с кряхтеньем взвалил на плечо здоровенный разводной ключ.

Я критические его осмотрел, зачерпнул из банки солидола, мазнул чернокожего по физиономии, после чего толчком направил новоиспеченного сантехника к выходу из подвальчика.

С утра выпал снег, парк вокруг госпиталя сразу стал выглядеть празднично и нарядно, правда слоняющиеся по нем сестры с пациентами в больничных креслах-каталках и кружившиеся над деревьями вороны, сильно портили впечатление, возвращая атмосферу страдания и безысходности.

Я затянулся последний раз и щелчком отправил самокрутку в урну.

— Ну что мой друг, Горацио, нас ждут великие…

Договорить не дал толстенький молодой мужик в отглаженном белом халате и круглых очках на курносом, мясистом носу.

— Кто такие? Почему без дела слоняетесь? — презрительно и напыщенно забрюзжал он. — Заняться нечем, лентяи?

Пришлось изобразить на морде почтительное внимание.

— Совсем разболтались рабочие… — доктор смерил нас уничижительным взглядом, пошел в сторону флигеля в котором лежал Торрио и не оборачиваясь махнул рукой. — Идите за мной, иначе я позабочусь, чтобы вас с треском выперли с работы! Живо, не отставайте…

— Как прикажете, — я почтительно поклонился и пошел за ним.

— Белая свинья, — прошептал Горацио, скривился, словно нажрался лайма и украдкой сплюнул.

Возле входа в отделение, толстячок остановился.