Мера зверь - Александр Изотов Страница 43

У меня словно дыра в груди разверзлась. Да как же так… Там ведь еще и бумаги, которые дал приор!

— Мне нужно вернуться, — пошатываясь, я поднялся.

— Сядь, Марк.

Я попытался что-то объяснить, но меня остановил стальной взгляд.

— Или я убью тебя.

Сказано это было так спокойно, будто она попросила подкинуть дровишку в костер. Я плюхнулся обратно, но закрутил головой в поисках копья. Моего оружия рядом не было.

— Я не для того отдала за тебя жизнь, чтобы ты просрал свою, — довольно жестко сказала Кицунэ, — Лучше вон раны смажь, хотя бы заживать начали…

Я раздраженно выпалил:

— Но ты же живая!

— Пока, — чуть поморщившись, ответила она, — Но, видит Небо, я уже мертва.

Рычание вырвалось у меня из горла:

— А-а-арр! Ты можешь объяснить?!

И неожиданно Кицунэ начала рассказывать, совершенно не обращая внимания на мое ужасно возмущенное лицо.

— Я родом из Алого Приората… Ну, ты знаешь, — и снова удивленные глаза, — Стой. Ты не знаешь?!

Оказалось, Алый Приорат был первым, кто пал под натиском ереси. Именно там и случился Прорыв, и первый раз Бездна и Тенебра заявили о себе. Для меня стало откровением, что, оказывается, они существовали не всегда.

— Это те, кто идет против воли Неба. Законы Неба движут вселенной, но не всем они нравятся…

На мой вопрос, что такое Прорыв, она только отмахнулась. Для себя я пометил, что наверняка что-нибудь, связанное с Апепами, теми огромными червями. Ну, а как еще могут прорваться эти демоны из Тенебры?

Да и наверняка все это связано с битвой на небесах, о которой рассказывал еще тот демон из Клоаки. Как его там…

Лисица в это время продолжала:

— Моя стая Рыжих Лис жила на Земле Цветущей Сакуры. Мы не были старшей стаей на этом острове, нами правили Безликие Драконы, но все мы подчинялись Алому Приору…

Как оказалось, демоны не хлынули ужасной волной. Я помнил, что Инфериор сам по себе демонов не очень-то и любил, лишая сил. Сам видел, что случается с ними при долгом нахождении на поверхности без защитной магии.

Началась более привычная для Бездны работа — медленное совращение всего приората в свою веру. Ну, остров на то и остров, что все новомодное туда прибывает с запозданием.

А у островитян всегда были особые отношения с Небом.

— Честь для воина превыше всего, — кивнула Кицунэ, — По самому древнему договору мы служим не приору, но прецептору. Самому Ордену…

Вот тогда-то и случилось первое военное столкновение. Только поклонники Бездны под предводительством Алого Приора пошли пока не на запад, к великому Престолу Ордена, а всего лишь попытались прищучить строптивую Землю Цветущей Сакуры. Потому что те вдруг выбрали сторону прецептора.

Тихо, без особого шума, но мечом и огнем Алые хотели склонить воинов, помнящих о чести.

— Сколько прекрасных стай было… — по щеке Кицунэ скатилась слеза, — Журавли, Черепахи, Карпы…

Она до скрипа сжала рукоять своей катаны, словно приготовилась нанести удар.

До меня же не сразу дошло:

— Безликие Драконы?

— По иронии судьбы, первой же стаей, забывшей о чести, стала старшая стая…

Кицунэ продолжала и продолжала рассказывать, словно куда-то спешила. У Безликих Драконов был свой смертный грех — они предали и Небо, и хозяина, которому поклялись служить.

Насколько я понял, вот эта служба хозяину на Земле Цветущей Сакуры возводилась в особую религию. Я только покачал головой — ну все, как у самураев. Честь, возведенная в абсолют.

Драконы ударили в спину, и Лисы прорвались к морю и смогли уйти по воде. Именно Лисы сообщили в Престол Ордена о том, что Алый Приорат пал под натиском неведомой веры.

— Многие хорошие стаи пожертвовали собой…

— А Безликие… Это те самые Драконы?

— И да, и нет…

Предательство, видимо, совсем сдвинуло ролики в мозгах этих самых Драконов, и они занялись тем, чем занимаются сейчас… Как сказала Кицунэ, попутали Небо с Бездной. Нанимаются тайными убийцами к любому желающему, чтобы таким образом вернуть честь.

— Больные ублюдки, — с ненавистью выдохнула Лисица.

Я вспомнил Полли из деревни Соколов. Она была довольно адекватной, и на больную не походила.

— А как отличить Безликого? — спросил я.

Как пояснила Кицунэ… никак. На то они и Безликие — могут быть одеты в одежду любой стаи, даже нанести татуировку. Основное отличие — особая техника скрытия меры, которая на седьмой ступени зверя позволяет обмануть даже человека. Тайное и запретное знание Земли Цветущей Сакуры.

Некоторое время Лисица сверлила меня взглядом, проверяя, как я снимаю шину на руке, чтобы смазать и там кожу.

— Да мажу я, мажу…

— Ты же знаешь, седьмая ступень зверя под запретом? — вдруг спросила она.

— Э-э-э… — протянул я, — Догадываюсь. И почему?

В какой-то степени я был благодарен Лисице. Она так и не сказала, почему спасла мне жизнь, но рассказывала обо всем так, будто время было на исходе. Меня поражала эта ее уверенность, что она вот-вот умрет.

— На седьмой ступени зверь может овладеть такой магией, которая пробивает сильверит, — спокойно сказала Кицунэ.

Округлив глаза, я даже забыл про мазь. Очень многое вставало на свои места… И почему вожаки стай всего лишь шестые ступени, и почему… Впрочем, еще больше «почему» возникло у меня в качестве вопросов.

Оказалось, на зверей, достигших шестой ступени, люди стараются наложить родовой барьер. Каждый зверь обязан явиться к приору якобы на церемонию, но все и так знают, что там ждет.

— Это особый почет, если зверю позволят стать человеком. Такое случалось… — тут Кицунэ потерла лоб, а потом покачала головой, — Я не помню, чтобы такое случалось.

— А как же ты?

— Мы Тени Ордена, у нас свой договор с Небом. Великий дар прецептора — быть на седьмой ступени.

— На вас тоже барьер наложили?

— Естественно…

— Но ведь вы бы могли попробовать сразиться с…

Кицунэ положила ладонь на рукоять меча.

— Даже не смей произносить эти слова. Служба хозяину — смертный долг Тени Ордена.

Я поджал губы. Умеет она остановить. Вроде бы милая девушка — рыжие волосы с белыми кончиками, но в глазах такая сталь. И моя смерть, если скажу лишнее.

Со вздохом я сменил тему:

— Слушай, приоратов ведь двенадцать всего. Как же одиннадцать приоров не справились с одним?

И снова взгляд, намекающий, какой же я наивный.