Баронские будни - Серг Усов Страница 43

Через распахнутое окно барон Ферм наблюдал за суетой, которая царила во дворе "Весёлого охотника".

- Если господину барону будет угодно, я могу на все дни, что вы тут будете, быть к вашим услугам.

Девушка, которую ему любезно предоставил на эту ночь Рольган, хозяин постоялого двора, уже оделась и заискивающе смотрела на Олега.

Рабыня ему вполне понравилась, симпатичная, с ладным молодым телом и старательная, но, будучи всегда честным с собой, Олег понимал, что завтра ему может захотеться и с другой.

 В этой девушке не было чего-то особенного, к тому же, она была откровенно глуповата. Он понимал её желание выслужиться, и как много бы для неё значило внимание знаменитого барона Ферма, но тащить к себе в постель кого-то из сочуствия и жалости, он не хотел совершенно.

- Вот, возьми, - Олег достал из лежащего на столе кожанного мешочка две новенькие серебрянные монеты, номиналом в сто тугриков каждая, и протянул их рабыне. Он даже не знал её имени. Не поинтересовался.

Девушка сначала вспыхнула от радости, а затем, поняв, что такой дар означает нет на её просьбу, погрустнела.

- Иди. Скажи хозяину, что я тобой был очень доволен, и пусть Рольган распорядится насчёт завтрака, я поем здесь.

Запущенные им в оборот, и названные по-приколу, тугрики, стали пользоваться большим спросом в Нерове.

Причиной тому было то, что поставляемые из баронства товары сейчас пользовались популярностью, а приобретать их за тугрики, торговцам стоило на десятину дешевле. 

Поэтому любому покупателю, у которого в руках были монеты с отпечатанными на них удивительными двухголовыми птицами, продавцы были всегда рады.

Барон Ферм не ставил себе задачу вносить путаницу в финансовую систему Винора или, тем более её подменять.

Его тугрики по номиналу соответствовали солигру. Он наладил выпуск монет от одного до пятидесяти тугриков из меди, и стотугриковую, то есть соответствующую трети лигра, из серебра.

Дизайн монет он разработал сам, изобразив на лицевой стороне номинал местными цифрами, а на обратной - герб с двухлавым орлом. То есть особо с выдумкой себя не напряг.

Правда, орлы в созданных клише, получились немного кривыми, но это, если сильно приглядываться.

После разгрома, устроенного Ритой объединению баронов, обстановка вокруг его баронств стала вполне спокойной, что позволило барону Ферма вплотную заняться производством и продажей своих товаров.

Он нисколько не обольщался насчёт затишья и понимал, что уже считающая баронства своей полной и безраздельной вотчиной республика Растин своим вниманием его не оставит. Но также и хорошо понимал, что каких-то серьёзных возможностей что-то против него предпринять, у этих торгашей сейчас нет.

- Господин барон, ваш завтрак. Всё, как вы любите.

- Рольган, ты решил отобрать работу у своих служанок?

То, что вместо служанки, завтрак ему принёс сам хозяин постоялого двора, Олега не удивило.

Дело было не в том, что барон Ферм уже второй раз остановился в его гостинице и собирался проживать тут опять достаточно долго, и даже не в том, что платил он, не торгуясь, за лучшие номера для себя и своих людей.

Дело было в том, что Рольгану очень хотелось разрушить монополию Вурта на продажи в Нерове кальвадоса.

Поэтому, уже третий день, что барон Ферм со своей сестрой и свитой проживал в "Весёлом охотнике", хозяин постоялого двора обхаживал его со всем старанием, предлагая всё, от лучших вин до самых своих красивых рабынь и служанок. Но барон отплачивался деньгами.

Вурт, кого Олег сделал единственным, как сказали бы в его прежнем мире - эксклюзивным поставщиком и продавцом кальвадоса в Нерове, был тем самым трактирщиком, которого он завербовал ещё в своё прошлое посещение города, и который так хорошо отработал полученные им деньги.

Барон и дальше мог расплачиваться со своим агентом - информатором деньгами, но здраво рассудил, что имея в руках такой хороший инструмент, как монополия на покоривший здесь всех напиток, тот станет просто тем центром, к которому будет стекаться информация от всех покупателей, включая владельцев других трактиров, таверн, лавок и магазинчиков.

- Нет, что вы, благородный господин, служанки будут и дальше работать, особенно, ну, вы сами понимаете, - подобострастно захихикал Рольган, - Просто мне самому захотелось сказать вам "доброе утро" и сообщить, что госпожа баронета уже давно встала и немножечко, совсем чуть-чуть, злится внизу, в обеденном зале, что вы решили позавтракать у себя.

Олег тяжело вздохнул, но отказать себе в удовольствии побыть, хотя бы за завтраком, одному, не смог.

- Скажи баронете, что после завтрака я собираюсь в ратушу и хочу, чтобы она составила мне компанию. Передай ей мою просьбу одеться нарядней.

Олег уже знал, как поднимать настроение своим женщинам.

Посмотрев на заискивающие глаза и печальную улыбку хозяина постоялого двора, барон ободряюще ему кивнул.

- Я тобой доволен, Рольган. Завтра должен приехать с обозом мой управляющий, ну, тот молодой, но разжиревший Гури, ты его уже видел. Я ему скажу, чтобы одну бочку кальвадоса он тебе продал. Это, так сказать, моё тебе спасибо. Вурт останется, ты уж извини, моим единственным поставщиком огненной воды, которую сюда в бочках привозят. А вот скоро появится кальвадос в бутылках из стекла, я, уж так и быть, раз у тебя самая престижная гостиница в городе, буду небольшие партии и тебе напрямую продавать.

- Господин барон! Я вам очень благодарен. Всё, что хотите. К вашим услугам. Если пожелаете. Если эта дура вам не понравилась. Позвольте другую...

- Другую дуру? Я шучу, девушка мне понравилась. В следующий приезд обязательно ещё раз у тебя её попрошу, только постарайся, пожалуйста, чтобы в следующий раз у неё на попе полосок от розог не было. Хорошо? А этим вечером мне ту чёрненькую пришли.

После ухода кланяющегося хозяина гостиницы, Олег отдал должное завтраку из яичницы со свиными колбасками, сыра, масла и свежих, ещё горячих, булочек.

Распыляться в производстве всего и вся Олег не планировал изначально. Но, как это часто и бывает, порой, одно тянет за собой другое.

Начав производить кальвадос, он, даже у себя, столкнулся с отсутствием нормальной посуды для процесса распития.